quote Воображение есть один из путей прорыва из этого мира в мир иной.
Вы вызываете в себе образ другого мира
Николай Бердяев

Судьба и справедливость

"Если ты хочешь, чтобы мир устоял, то не может быть абсолютной справедливости, ибо если ты захочешь абсолютной справедливости, мир не сможет устоять. Но ты желаешь держать веревку за оба конца, ибо хочешь, чтобы были и мир, и абсолютная справедливость. Если не сделаешь малое послабление, мир не устоит". Это мидраш на Бытие, 18:23 (ходатайство Авраама за Содом). Я привел эти слова, чтобы проиллюстрировать иллюзорность упований человека на торжество абсолютной справедливости. Без компромиссов не обойтись.

Мы много говорили о том, что человек, обуянный гордыней, ропщет часто на мир и на судьбу за то, что те с ним обходятся несправедливо. В таких ситуациях чувство несправедливости чаще всего - лишь результат  недовольства человека крахом его иллюзий. Другой вариант - так называемые удары судьбы, которые отнимают у человека здоровье, благосостояние, близких. Как же быть, когда судьба кажется несправедливой?

Вот что говорит по этому поводу Владимир Янкелевич: "Судьбу надо принимать, если не можешь ее изменить. Но это не касается обстоятельств, намеренно созданных другими людьми во вред своим ближним (во имя собственного благополучия или безопасности). Здесь мы имеем дело уже не с безликой судьбой, а с преступлением, против которого, как против абсурдности мира, надо бунтовать".

Я приведу далее выдержки из книги Владимира Янкелевича, иллюстрирующие это положение:

РОК, который эксплуататоры приводят в оправдание существующего порядка вещей, выдуман людьми; роковая судьба — это предлог, за которым скрывается наше постыдное потворство злу.

СОЦИАЛЬНОЕ ЗЛО — это и страдание из-за наносимого им вреда, и нравственный грех, с точки зрения его побудительных причин. Считать нравственный грех роком судьбы — это не просто верх бесстыдства, это дурная воля в чистом виде; если до этого дурная воля преувеличивала уже существующую трудность, то в данном случае она сама создает несуществующее препятствие; если сначала дурная воля использовала препятствие в своих целях, раздувала его как могла, то теперь она сама делается злонамеренной.

Смирение перед грехом не просто грех: смирение перед злом, которое существует только потому, что этого хочет дурная воля, само является злом; проще говоря, смирение перед дурными желаниями — это уже дурная воля; смирение перед дурной волей — это проявление дурной воли; более того, это и есть дурная воля в собственном смысле слова: та предупредительная дурная воля, которая создает дурные намерения, с которых все и начинается.

Значит, мало сказать, что "разрешение" на грех просто усугубляет его будущее "совершение" подобно тому, как умысел является отягчающим вину обстоятельством! Разрешение само является "совершением", первой фазой греха! И оно не менее тяжко, чем грех в собственном смысле слова. Подобно тому как потворство искушению — это уже искушение, которое предопределяет наше поражение, лицемерное смирение перед грехом — это сообщническая злонамеренность, скрывающаяся под маской недотроги и праведницы.

Тот, кто, заранее извиняясь во лжи, делает вид, что его вынуждают лгать, жульничает слишком явно; ссылаясь на свое бессилие, он доказывает свою злонамеренность. Этот "ленивый аргумент" служит для оправдания успокоительного смирения с псевдосудьбой, которую злонамеренные люди создают своими руками".

Значит, если несправедливость вызвана злой волей несправедливых людей, если она вопиюща, то нельзя и несправедливо кивать на судьбу. Надо действовать, восстанавливая справедливость.

Вот что пишет по этому поводу Джон Ролз:

"Справедливость — это первая добродетель общественных институтов. Законы и институты, как бы они ни были эффективны и успешно устроены, должны быть реформированы или ликвидированы, если они несправедливы. В справедливом обществе должны быть установлены свободы граждан, а права, гарантируемые справедливостью, не должны быть предметом политического торга или же калькуляции политических интересов...

Каждая личность обладает основанной на справедливости неприкосновенностью, которая не может быть нарушена даже процветающим обществом. По этой причине справедливость не допускает, чтобы потеря свободы одними была оправдана большими благами других. Непозволительно, чтобы лишения, вынужденно испытываемые меньшинством, перевешивались большей суммой преимуществ, которыми наслаждается большинство. Несправедливость терпима только тогда, когда необходимо избежать еще большей несправедливости".