quote Нас не толкают неумолимые силы прошлого и настоящего,
а притягивает то, чему еще только предстоит быть
Ирвин Ялом

Об основах и предтечах игры. Воображение

В этой статье я хочу предварить разговоры о значении игры в жизни человека кратким экскурсом в материалы книги Дональда Вудса Винникотта „Игра и Реальность“.

Винникотт показал, что игра (в основе которой лежат иллюзии и фантазии) возникает в процессе отрыва ребенка от материнской груди. При этом, конечно, не принципиально важно, кормила ли мать ребенка своей грудью или из бутылочки. Важно другое – то значение, которое мать имеет для ребенка на ранних стадиях его развития. Я имею в виду то, что младенец воспринимает мать поначалу как продолжение самого себя, переживая ощущение всемогущества, выражающегося в „автоматическом“ удовлетворении его потребностей (конечно, за исключением случаев, когда мать пренебрегает своим чадом – в этом случае ребенка ждут тяжелые психические травмы и отклонения в личностном развитии).

Постепенно ребенок начинает осознавать, что есть „Я“ и „Не-Я“. Но этому предшествует вереница переходных фаз, которая составляет сферу первичного опыта ребенка.

Поначалу, в отсутствие материнской груди, младенец начинает тянуть в рот пальцы, стремясь стимулировать свою оральную зону. Младенец, тем самым, демонстрирует феномен „первичного обладания“ (Винникотт). Он показывает свою власть над неким предметом (кулачок, палец), который способен „заменить“ мать.

Постепенно перечень этих объектов меняется и расширяется, охватывая, например, уголок пеленки, погремушку, плюшевого мишку или куклу. Это могут быть и любые другие предметы, доступные ребенку и с помощью иллюзии „перевоплощенные“ им в „эрзац“ матери.

Эти объекты Винникотт называет переходными объектами, имея в виду то, что они знаменует собой опыт движения от ощущения слияния с матерью к осознанию отделенности от нее, к установлению отношений с объектами, которые не есть „Я“ ребенка, к возможности эти объекты ИНТРОЕЦИРОВАТЬ, то есть встраивать внутрь своего сознания, а также ПРОЕЦИРОВАТЬ вовне в процессе творческой активности. И, наконец, они помогают перейти от исходного непонимания своих «обязательств» в отношение окружения к признанию своей зависимости от других и от мира, в частности, к умению быть благодарным. В конечном итоге, РОСТ идет от перехода от беспомощности к способности понимать и принимать реальность.

Винникотт отмечает важность следующих положений в формировании описываемого опыта перехода:

1. Способность ребенка определить объект как «не-Я» (как лежащий вовне, внешний объект – например, реальная материнская грудь, или же как некий внутренний объект, не относящийся к тому, что ребенок считает своим Я - например, все та же материнская грудь, магически „встроенная“ внутрь ребенка).

Винникотт заявляет, что кроме „внутри-снаружи“ существует еще и между - „третья сторона жизни человеческого существа, которую невозможно игнорировать, — это промежуточная зона непосредственного опыта“. Этот опыт является, по словам Винникотта, иллюзорным. В процессе этого опыта объекты с помощью иллюзии наделяются ребенком некими свойствами, способными заместить другие важные для ребенка реальные объекты или внутренние объекты. Иными словами, переходные объекты символизируют собою нечто важное (на первых порах, например, материнскую грудь).

2. Способность ребенка создать, выдумать, изобрести, произвести, дать начало новому объекту. Здесь значение имеет способность фантазировать, создавая некие иллюзорные объекты. Переходный объект не является внутренним объектом, поскольку он не есть некое мыслительное образование, а „реально“ существует и является предметом обладания ребенка. Но он не является и внешним объектом, поскольку он наделяется ребенком некими „особыми“ свойствами, которыми этот реальный объект не обладает. Как отмечает Винникотт, „ребенку должно казаться, что от объекта может исходить тепло или что он может перемещаться, иметь структуру или делать что-то, доказывающее, что он действительно существует“.

Согласно Винникотту, „мышление, или фантазия, имеют связь с описанным функциональным опытом“. При этом Винникотт отмечает, что, „к тому времени как символичность вступает в силу, младенец уже ясно видит различия между фантазией и фактом, внутренним и внешним объектом, творчеством и восприятием“.

Винникотт подчеркивает важность иллюзии: „иллюзии, данные ребенку, во взрослой жизни являются неотъемлемыми составляющими искусства и религии, а также становятся признаком безумия, когда человек слишком сильно давит, «играет» на доверчивости других, побуждая признавать и разделять иллюзии, которые не являются их собственными“.

3. Возникновение связи с объектом по принципу взаимоотношений. Постепенно первичные переходные объекты (палец, кулачок) заменяются игрушками. Ременок учится обращаться с этими объектами, удовлетворяя те или иные свои потребности. „Во взаимосвязи с переходным объектом младенец совершает переход от магического неограниченного контроля к манипулятивному контролю“, - заявляет Винникотт, - „Младенец присваивает права на объект“. На этот объект направлены проявления „инстинктивной любви, ненависти или прямой агрессии“. Иными словами, в отношениях со своим переходным объектом ребенок учится пониманию того, что он не всемогущ, но в состоянии влиять на реальность.


***


Феномен перехода начинает проявляться, согласно Винникотту в период от 4–6 месяцев, от 6–8 месяцев, 8-12 месяцев. Винникотт пишет об этом процессе следующее: „Младенческий набор паттернов может сохраниться и в детском возрасте, — когда первоначальный предмет продолжает оставаться совершенно необходимым в кроватке, когда ребенок в одиночестве или подступает депрессивное настроение. У здоровых детей, однако, происходит постепенное расширение спектра значимых объектов, и даже, когда подступает состояние, близкое к депрессии, эта широта интересов сохраняется. Необходимость специфического предмета и поведенческий паттерн, появившийся в раннем возрасте, при угрозе депривации может возникнуть снова в более позднем возрасте“. Кроме того, предупреждает Винникотт, „переходный объект может со временем превратиться в фетиш, а следовательно, сохраниться как характеристика сексуальной жизни взрослого человека“.

По словам Винникотта предназначение переходного объекта – „постепенно становиться все менее ярким, чтобы с течением лет быть не столько забытым, сколько отложенным в архив. У здорового ребенка переходный объект и не «уходит внутрь», и нет ощущения, что он обязательно подвергается вытеснению. С одной стороны, его не забывают, с другой стороны, и не переживают его утрату“. Происходит это потому, что феномен перехода „развертывается на всю промежуточную территорию между «внутренней психической реальностью» и «внешним миром», то есть на всю культурную область“.

С этого момента, подчеркивает Винникотт, „в фокус нашего исследования включены игра, художественное творчество и понимание искусства, религиозные чувства и мечты, а также фетишизм, ложь и воровство, зарождение и разрушение любовных чувств, пристрастие к наркотикам, талисманы, навязчивые ритуалы и многое другое“.


***


Винникотт утверждает, что „для младенца абсолютно невозможно продвинуться от принципа удовольствия к принципу реальности без хорошей матери“. Под хорошей матерью он подрузамевает не обязательно собственную мать ребенка: „это человек, который активно приспосабливается к потребностям ребенка… В самом начале, адаптируясь к ребенку на все 100 %, мама дает ему замечательную возможность иллюзии, что ее грудь является частью ребенка. Материнская грудь находится как бы под магическим контролем ребенка“.

Важно, что это приспосабливание матери к потребностям ребенка постепенно ослабевает в соответствии с растущей способностью ребенка отвечать на недостаток внешних внимания и заботы и его толерантностью к фрустрации, вызванной все большими интервалами в контактах с матерью. Эти перемены в способности младенца происходят благодаря тому, что имеет место рассмотренные выше феномен перехода.

При этом ребенок в своих фантазиях как бы вновь и вновь воссоздает грудь матери, создавая иллюзорный переходный объект, который дает ребенку возможность пережить все более долгие разлуки с материнской грудью – вплоть до полного отнятия от груди. Так одна иллюзия (переходный объект) помогает справиться с другой иллюзией  – иллюзией о собственном всемогуществе и слиянности с матерью. Феномен перехода способствует, ко всему прочему, зарождению умственной активности, формированию и развитию способности успокаивать и удовлетворять самого себя, умению припоминать события и переживать их вновь (воображение, ФАНТАЗИИ и МЕЧТЫ; интеграция прошлого, настоящего и будущего).

„Феномен перехода и переходные объекты принадлежат к сфере иллюзий, которые являются основой инициации опыта, - утверждает Винникотт, - Эта ранняя стадия развития становится возможной благодаря особой способности матери адаптироваться к потребностям ее ребенка и таким образом давать младенцу иллюзию того, что созданное им действительно существует“. Винникотт подчеркивает также, что область, в которой находятся переходные объекты, не только содержит большую часть опыта младенца, но и „на протяжении всей жизни человека сохраняется там, где он интенсивно получает новый опыт — в искусстве, религии, жизни воображения и творческой, научной работе“.

***

Итак, важнейшее, что я хотел показать в этой статье – это то, что в процессе своего самого раннего развития ребенок учится творить иллюзорный мир фантазий и игры, основанный на способности к воображению. Мир игры – это, как говорит Винникотт, "пространство между": между внешними и внутренними объектами, между объектами реального мира и их "отражениями" в человеческой психике (в САМОСТИ).

***

Мир игры, по словам Винникотта, „является «зоной отдыха» для индивида, вовлеченного в вечную задачу человека — сепарирование внутренней и внешней реальностей, которые взаимосвязаны“. Можно, таким образом, утверждать, что игра с помощью воображения и фантазий, помогает совладать с тревогой.