Мы никогда не являемся просто пассивными жертвами автоматического Новости
Тема смерти в живописи
-
Владимир Янкелевич: "Средневековые художники-"макабристы" под видимостью телесной оболочки воображали скелет, в сияющем лике жизни прозревали гримасу смерти, в улыбке юности — сардоническую ухмылку мертвеца. Не таится ли смерть в недрах жизни, подобно тому как под оболочкой плоти скрывается безобразный череп, остов лица? Мастер "макабра" — художник некрофильской цивилизации — видимой позитивностью удваивает сверхощутимую негативность, придавая ей, в свою очередь, зримость и очевидность. Озабоченность художника смертью проявляет тьму, скрытую в недрах света. Веселая пестрота жизни, многоцветие и многообразие видимых форм — лишь ряд вариаций на единственную однозвучную тему — мрачную тему смерти; фоном многокрасочности служит черный цвет, основой полиморфизма — аморфность".
В "Пляске Смерти" метаэмпирический конец, будто в насмешку, вторгается непосредственно в поток жизненного времени. 
Карикатура стала привычным языком, разрабатываемым темой макабра. Как пляска смерти подражает пляскам живых, как зловещий насмешливый оскал скелета является саркастической пародией на смех, так отвратительная мужеподобная женщина, которая в эпоху Средневековья персонифицировала смерть, становится гротескным смещением женского образа.
Сентенция Одона де Клюни, весьма характерная для двойного художественного видения "макабристов": "Телесная красота заключается всего-навсего в коже. Ибо, если бы мы увидели то, что под нею, уже от одного взгляда на женщину нас бы тошнило"
.
"Девушка и смерть"... Женская красота, то есть позитивность бытия в самом витальном ее воплощении, подстерегаемая и уже омраченная тенью небытия — вот тематика, близкая такому художнику, как Бальдунг Грин с его мазохистской некроманией
.
У Дюрера в "Рыцаре, Смерти и Дьяволе" рыцарь — символ утверждающей энергии и жизненной позитивности — наделен двойниками. Сатана и Смерть олицетворяют небытие... Тень жизни обретает плоть.
Нечто подобное мы встретим у Гойи, когда он безжалостно сравнивает молодых женщин и старух.
Дуализм бытия и небытия облекается в форму диалога в "Сказании о трех мертвых и трех живых".
.