Тревога потери идентичности и оси бытия

Человек, чтобы стать самим собой, нуждается в двух вещах:

• в отделении себя от других, взятии курса на автономию
• и в наличии уверенности в своем окружении, откуда он черпает свои силы, образы, на которые ему хочется равняться и свое бесстрашие для того, чтобы быть автономным.

Эти взаимопереплетенные и на первый взгляд взаимно исключающие процессы длятся всю жизнь, начинаясь в раннем младенчестве. Причем первое без второго вряд ли в полной мере реализуемо.

Как отмечает Карен Хорни, "маленький ребенок нуждается в атмосфере, которую можно определить как безопасность, чувство открытости, уюта и комфорта, как существование в колыбели соответствующих жизненных условий. Эта «райская» фаза сама собой предполагает переживание исполнения потребностей. Исходя из этого, любой выход из такого первичного доверия связан с опасностью для жизни без страха и обречен на полное поражение".

Если ребенок не чувствует себя полностью в безопасности, он из-за страха наказания не сможет раскрывать свои потенциалы и проявлять себя. Вместо этого он начнет погружаться в мир фантазий и грез о собственных выдающихся способностях и открывающихся перед ним чудесных возможностях. В этих фантазиях ребенок будет достигать величия, будет побеждать тех, кто его обижал и показывать свои успехи тем, кто его не поддерживал. И все это будет достигаться в фантазиях ценой реальных достижений и внутреннего роста.

В своем настоящем люди, идентифицирующие себя с идеальным образом самого себя, будут слишком погружены в фантазии о реализации своих представлений о самом себе. В итоге у них не будет ни сил, ни энергии, ни времени, ни внимания, чтобы быть открытым текущему моменту, заметить действительность в фокусе своего бытия, попытаться ответить на требования реальности.

Карен Хорни обращает наше внимание, что у таких людей "нет четкой границы между "я ДОЛЖЕН быть таким" и "я такой": чем больше воображение берет верх над рассудком, тем больше человек видит себя идеальным мужем, отцом, гражданином, – тем, кем ему НАДО быть; чем больше он погружен в свое воображение, тем меньше ему необходимо предпринимать реальные усилия".

Фантазии в настоящем, в фокусе бытия становятся суррогатом смысла и отношений. Человек проживает "не свою" жизнь, уходя в виртуальное пространство. Для этого могут использоваться также современные возможности, например, компьютерные игры и социальные сети.

Будущее таких людей представляет из себя лишь фантазии о будущем торжестве фантастических ожиданий. А фантазии, как мы знаем, не обладают мотивирующей силой. Мечтать же и строить реальные планы такие люди опасаются. Даже и речи об этом не может идти. Особенно потому, что в таких случаях человеку грозит опасность увидеть рассыпающийся замок своего сфантазированного величия. Ведь ожидания никогда не могут реализоваться (и каждый человек знает об этом подспудно). А это означало бы конец его идеального образа.

Будущее может также превращаться в ожидание страданий и боли для тех, кто ожидает и опасается от других людей "подвоха", угрозы своей идентичности, внутренней цельности. Поэтому момент настоящего будет использоваться для избегания и предотвращения такой кажущейся угрозы.

Люди, опасающиеся потерять свою идентичность, будут всеми силами защищать те ее составляющие, которые (как ему представляется) имеются в наличии. Эта защита, как мы знаем, осуществляется в модусе обладания. А этот модус будет отвлекать человека от живого потока бытия и от тех перемен, которые человек мог бы осуществить и в себе, и в мире. От того, чтобы разглядеть в "другом" не врага, а своего ближнего. От того, чтобы открыться ему, не боясь потерять себя. От того, чтобы перестать использовать его, манипулировать им, вчувствовавшись в его нужды и поняв его опасения и желания.

Прошлое таких людей часто является источником боли. Ведь им пришлось пережить немало жестокостей или столкнуться с ледяным холодом со стороны тех, кто должен бы дарить им тепло и защиту. Эхо боли из прошлого продолжает подпитывать страхи и тревоги в настоящем. Как только человек сталкивается с похожей (или, скорее, только кажущейся похожей) ситуацией или на пути его встанет человек, напоминающий ему "мучителя" из далеких лет, как сразу прошлое наваливается всей тяжестью, заслоняя хрупкое настоящее. И реакция на ситуацию или на человека будет основна не на реальности, а на переживании прошлых страхов и боли, и на защиту от угрозы потери "Я" будут выставлены "проверенные" войска, действующие стереотипно, но жестко (если не жестоко).

В некоторых случаях прошлое, напротив, становится приятно притягивающим для таких людей. Они погружаются в воспоминания о счастливых отношениях, которые, чаще, были короткими, но соответствующими ожиданиям (фантазиям о полном взаимопонимании),  и закончились, как правило, трагически. Если человек потерял (в силу трагических обстоятельств) своего партнера в счастливую еще пору отношений, то прошлое его становится для него как бы источником смысла и значения. Карл Кёниг отмечает, что при более благоприятном развитии партнерства такие отношения будут длиться ровно столько, на сколько хватит фантазии человека о полном и без лишних слов взаимопонимании с его партнером.

• Вперёд