quote Тревога основана на осознании своей полной случайности и отсутствия
предельной необходимости [замысла]; иррациональность, непроницаемый
мрак судьбы превращают судьбу в источник тревоги
Пауль Тиллих

Игра и смысл

Ссылаясь на Вертхаймера, Абрахам Маслоу замечает, что "дети настолько креативны, что способны привнести СМЫСЛ в любую рутинную, механическую деятельность, такую, например, как перекладывание книг с одного стеллажа на другой, и превратить ее в веселую, забавную игру". Это важнейшая способность ребенка, перешедшая ко взрослому, в состоянии помочь тому наполнять глубоким смыслом любое свое занятие. К таким занятиям, безусловно, относится и игра.

Абрахам Маслоу отмечает, что игра может быть "бесполезной" и немотивированной формой активности, может сама быть целью, а не средством достижения цели, являясь феноменом бытия, а не инструментом адаптации к нему: "то же самое, вероятно, можно сказать о таких сугубо человеческих реакциях, как радость, веселье, смех, эйфория и т.п.". Маслоу имеет в виду то, что сам процесс игры обретает смысл, если человек погружается в переживания игры, получая удовольствие от процесса.

Говоря о детской игре, С.Л.Рубинштейн подчеркивал, что игра представляет собою „способ реализации потребностей и запросов ребенка в пределах его возможностей“. Возможности ребенка что-то реально изменить в окружающем мире еще довольно ограничены, хотя потребности и запросы растут. И именно в игре, отмечает Рубинштейн, „разрешается противоречие между быстрым ростом потребностей и запросов ребенка, определяющим мотивацию его деятельности, и ограниченностью его оперативных возможностей“.

Он указывает на одну наиболее бросающуюся в глаза черту игры, а именно способность ребенка наделять предметы особым значением, которого они не имеют вне контекста игры. Он пишет, что „эта возможность реализуется, когда ребенок оказывается в состоянии мысленно, в воображении, преобразовать действительное“. В этом преобразовании действительности (см. Также ИГРА И ТВОРЧЕСТВО) и состоит один из важнейших смыслов игры.

Далее он указывает на то, что в игровой деятельности „действия являются скорее выразительными и семантическими актами, чем оперативными приемами“. Он имеет в виду под этим следующее: действия в игре направлены не столько на реализацию некой цели „в виде вещного результата“, сколько на выражение СМЫСЛА действия, заключенного в побуждении, в мотиве этого действия. Игра способствует формированию отношения человека к цели, а также отношение его к предметам и способам достижения цели. Иными словами, в игре формируется ценностно-смысловая ориентация человека.

К слову сказать, игра является одной из базовых форм проявления ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТИ. Играя, человек познает себя и свой мир. В процессе игры, в том числе создавая ВИРТУАЛЬНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ, когда человек "фантазирует" различные ситуации и себя в них, он может "перебирать" ЦЕННОСТИ этих ситуаций и своих реакций, своего поведения по их разрешению.

Принимая для себя в своем воображении что-то или отвергая, человек способствует тем самым интеграции определенных ценностей в свою СОВЕСТЬ либо дает "добро" внутренним ЗАПРЕТАМ И РАЗРЕШЕНИЯМ или пересматривает в сторону облегчения списки своих внутренних „надо“ и „нельзя“. В дальнейшем, в реальной уже деятельности, на основе этих ценностей и внутренних правил человек может поступать более ОТВЕТСТВЕННО, открывая своими поступками новые смыслы и утверждая свои ценности.


***


Александр Демидов подчеркивает, что "всякая игра в определенном смысле является бесцельной. Она проходит "внутри себя", и достижение результата в ней не является само по себе ни удовлетворением биологической потребности, ни созданием утилитарной ценности". Игра ценна сама по себе.

Тем не менее, отмечает Александр Демидов, "люди всегда играют для чего-то, в первую очередь, они стремятся к успеху в ходе самой игры и наслаждению триумфом". Люди, погруженные в мир игры, порою позабыв обо всем на свете, посвящают себя достижению неких целей, которые они ставят для себя в своей игре.

"Самозабвенное стремление к игровой цели представляет собой некое саморазыгрывание, - пишет Демидов, - Цель игры с точки зрения "здравого смысла" является иллюзорной, но понять это можно, только когда оказываешься вне игры... Можно только диву даваться, глядя со стороны, как проигрывающий в карты изо всех сил старается отыграться, не считается ни с какими затратами, теряет остатки здравого смысла. Лишь выйдя из игры, проигравший хватается за голову и удивляется, что растрачивал силы, время и средства ни на что – на иллюзию, мираж".

Далее Демидов приводит в пример иллюзию любви, за которую люди цепляются особенно охотно. Он указывает на то, что иллюзия любви "подобна "игровому миру" – со всеми присущими ему отличительными чертами... Человек часто бывает не в силах самостоятельно вырваться за пределы "магического круга" любви, пока сама жизнь каким-то образом не вытолкнет его оттуда; лишь тогда приходит прозрение (как и к тому, кто проигрался и карты вчистую)".

В случае погони человека за выигрышем в игре можно говорить о том, что происходит подмена смысла игры СУРРОГАТОМ СМЫСЛА. Игра становится средством для достижения УСПЕХА. Суррогатом смысла и заполнением экзистенциального вакуума (см. ТРЕВОГА ПУСТОТЫ) становится игра, которую используют для времяпрепровождения.

***

 

Игра способна защитить человека от чрезмерного переживания тревоги, дать ему передышку, разрядку, расслабление. Структурная упорядоченность игры, утверждает Александр Демидов, "дает человеку возможность как бы плыть по ее течению и таким образом избавляет его от тревог, свойственных обыденной "неорганизованной" жизни, поэтому у человека возникает спонтанное стремление к повторению, возобновлению игры". В этом смысл игры как способа защиты от тревоги (см., в частности, способы защиты от тревоги через СМЕЩЕНИЕ ПО ОСЯМ БЫТИЯ).

Еще один смысл игры - мобилизация и обкатка важных качеств и свойств человека, Игра дает человеку возможность проявить себя, испытать свои какие-то до того нереализованные качества. Человек учится для достижения цели игры сосредоточить усилия, собраться с мужеством.

В игре он учится также совладать с неопределенностью будущего и неустойчивостью и текучестью настоящего. Он учится переживать возникающее в связи с этим напряжение, быть готовым к тому, что никакой успех не может быть гарантирован, но он, тем не менее, должен двигаться к цели, чтобы реализовать пока еще не реализованные возможности. Напряжение игры дает человеку возможность проявить свои ловкость и силу, находчивость и сообразительность, отвагу и выносливость, выдержку и упорство (Й.Хёйзинга).

Александр Демидов, цитируя Й.Хёйзинга, отмечает, что в игре "проверяются и духовные качества, ведь, несмотря на желание выиграть, нужно держаться в рамках дозволенного; таким образом, хотя игра сама по себе лежит "по ту сторону добра и зла", элемент напряжения придает ей определенное этическое значение". Иными словами, игра, как мы уже отмечали выше, способствует формированию и укреплению аксиологического (ценностно-смыслового) начала в человеке.

И еще на один смысл игры указывает Демидов, ссылаясь на О.Финка:

"В повседневной жизни мы вынуждены всегда стремиться к какому-то будущему удовлетворению, к неведомому и неопределенному "счастью", и, таким образом, мы существуем в "изгнании" из настоящего момента. В гонке за "счастьем", которая продолжается всю жизнь, мы никогда окончательно не догоняем его. Хотя игра так же побуждает стремиться к успеху, ее "счастье" находится в ней самой, оно нам известно, как точно определенная цель. Игра – с ее волнениями и напряжением – не выходит за свои пределы и остается в себе самой. Игра дарит людям "наслаждение настоящего".

Таким образом, смысл игры состоит в том, что она дает человеку возможность переживать настоящее, мгновение, то есть бытие как таковое. Выходит, что игра (по сути, вымысел, иллюзия, плод воображения), как парадоксально это ни звучит, учит человека проживать свое бытие.