Экзистенциальная вина

"Человек должен быть самим собой,
должен сам решать, куда идти“
Пауль Тиллих

Пауль Тиллих подчеркивает, что двусмысленное единство добра и зла (см. подробнее ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВЫБОР В ПОЛЬЗУ ДОБРА ИЛИ ЗЛА) свойственно всему, что человек делает, потому что оно свойственно человеческому бытию как таковому: „Осознание этой двусмысленности есть чувство вины. Оно не дает человеку достичь совершенства даже в том, что человек считает своими лучшими поступками. Совесть, тот судья, который тождествен и противостоит себе, который «совместно ведает» все, что мы делаем и что мы представляем собой, выносит осуждающий приговор, который мы испытываем как вину“.

Мартин Хайдеггер, говоря о виновности человека в его бытии, подчеркивает, что человек виновен уже в силу того, что он есть. Ведь бытие есть полная свобода и ответственность человека за себя и свой мир. Никакой выбор не может быть абсолютно правильным. Никогда человеку не дано знать абсолютно точно, верный ли шаг он совершил. Но автор ли человек или даже случайная причина какого-либо события – он ответствен. А значит потенциально виновен. Мы виновны в той же степени, в какой ответственны за себя и свой мир, суммирует Ялом.

Итак, что бы замечательного человек ни сделал, в каких бы распрекрасных отношениях со своим ближним он ни состоял, он потенциально виновен. Я приведу в этой связи интересный фрагмент из книги Ролло Мэя, в котором он описывает виновность человека перед другими людьми как присущую его бытию:

„Вина перед своими близкими возникает в связи с тем, что близких своих мы воспринимаем через шоры своей ограниченности и предубежденности. Это означает, что мы всегда в какой-то степени надругаемся над тем, что представляет реальный образ нашего ближнего, и всегда, так или иначе, оказываемся неспособными до конца понять потребности других людей и удовлетворить эти потребности.

И здесь речь не идет о нравственной несостоятельности или слабости, хотя и то и другое может действительно значительно усилиться из-за отсутствия нравственной восприимчивости.

Это неизбежный результат того, что каждый из нас представляет собой особую индивидуальность, и у нас нет иного выбора, кроме как смотреть на мир своими собственными глазами. Эта вина, корни которой находятся в экзистенциальной структуре, представляет собой один из самых сильных источников откровенного смирения и способности прощать близких без тени сантиментов“.

***

Бытие человека не просто дано ему, но и предъявлено ему как требование, указывает Пауль Тиллих. Бытие и становление требуют от человека немалого мужества. “Всяким актом нравственного самоутверждения человек способствует исполнению своего предназначения, т. е. актуализации того, что он есть потенциально. Это - нравственная норма“, - заявляет Тиллих.

Но человек свободен , а потому обладает способностью действовать вопреки этой норме, не исполнять свое предназначение. По словам Тиллиха, в условиях отчуждения человека от самого себя так и происходит.

Однако, продолжает Тиллих, „человек несет ответственность за свое бытие. Буквально это означает, что человек обязан дать ответ на вопрос о том, что он из себя сделал. Тот, кто задает ему этот вопрос, есть его судья: этот судья есть он сам, который в то же время противостоит ему… Мы становимся виновными, и от нас требуется принять на себя эту экзистенциальную вину“.

Иными словами, совесть человека оценивает, насколько полно человек реализует свои потенциалы в своем бытии на пути роста и самостановления. Наша совесть - это призыв к нам самим, считает Хайдеггер, он зовет нас к нам самим - от жизни добропорядочного обывателя, от повседневных разговоров, от рутины, от приспосабливания…

***

Отто Ранк, описавший “страх жизни”, при котором человек в силу различных причин вырывает себя из гущи событий, прячась в своем мирке, подчеркивает, что такой человек будет чувствовать себя виноватым за “непрожитую жизнь”.

Чувством экзистенциальной вины Ролло Мэй считает „субъективное переживание неосуществленной ответственности, т.е. невоплощения в жизнь присущих нам возможностей, в том числе возможностей в отношениях с другими людьми и группами (например, любви и дружбы)“.

Абрахам Маслоу также указывает на опасность небытия собой: “каждое отступничество от собственной сущности, каждое преступление против своей природы фиксируется в нашем бессознательном и заставляет нас презирать себя”.

„Не найдя в себе силы для полной жизни, не найдя в себе силы стать аутентичным (самим собой), мы "забываем" свое бытие и, таким образом, становимся неудачниками, - предупреждает Медард Босс, - Если мы не позволяем раскрыться своему потенциалу, мы виновны или находимся в долгу перед тем, что изначально было заложено в нас, перед нашей "сущностью“.

ХАРАКТЕРИСТИКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ВИНЫ (по Ролло Мэю)
(Ролло Мэй, ОТКРЫТИЕ БЫТИЯ, очерки экзистенциальной психологии, Перевод А.Багрянцевой, М.: Институт общегуманитарных исследований, 2004, терминологическая правка В.Данченко)

„ВО-ПЕРВЫХ

Любой человек, так или иначе, ощущает ее. Все мы, в той или иной степени, представляем себе действительность наших ближних в ложном свете, и никто из нас полностью не реализует свой потенциал. Мы всегда находимся в диалектических отношениях с собственным потенциалом.

ВО-ВТОРЫХ

Экзистенциальная вина не связана с культурными запретами или интроекцией культурной традиций; ее корни лежат в факте осознания себя.

Экзистенциальная вина это не то ощущение, что я виновен, так как нарушаю родительские запреты; она возникает из-за того факта, что я могу представлять себя тем, кто может делать выбор, или отказаться от выбора.

Каждый человек испытывает это экзистенциальное чувство вины, несмотря на то, что ее сущность будет претерпевать изменения в разных культурах и в большей степени будет определяться самой культурой.

В-ТРЕТЬИХ

Экзистенциальную вину не следует путать с патологической пли невротической виной. Если эта вина не принимается и вытесняется, то в таком случае она может развиться в невротическое чувство вины.

И поскольку невротическая тревога является конечным результатом естественной экзистенциальной тревоги, которую старались не замечать, то из этого следует, что невротическая вина представляет собой результат отсутствия противостояния экзистенциальной вине. Если человек может осознать и принять это, то эту вину нельзя считать патологической и невротической.

В-ЧЕТВЕРТЫХ

Экзистенциальная вина не приводит к формированию симптома, но оказывает серьезное влияние на личность.

В особенности, она может и должна приводить к сдержанности, восприимчивости в отношениях между людьми и росту творческого начала в использовании субъектом своих потенциальных возможностей“.

***

Рассмотренные в предыдущих разделах ощущения своей хронической виновности (а точнее – своей “плохости”), разрушительны.

Чувство же вины экзистенциальной, вызванной преступлением человека против самого себя и обусловленной сожалением, осознанием непрожитой жизни и неиспользованных внутренних возможностей, может помочь человеку вновь найти свой путь в бытии, ведущий к постоянному становлению собой, считает Ирвин Ялом.

Для этого человек должен прислушаться к своей экзистенциальной вине, которая побуждает его принять фундаментальное решение – радикально изменить свой образ жизни, измениться самому, стать собой.

Ирвин Ялом указывает на то, что осознание экзистенциальной вины может в ряде случаев тормозить дальнейшее развитие человека. Ведь решение измениться, пишет Ялом, подразумевает, что человек один в ответе за прошлое крушение своей жизни и мог бы измениться давным-давно. А переживание экзистенциальной вины „заставляет индивида размышлять о растрате – о том, как случилось, что он пожертвовал столь многим из своей уникальной жизни“. Сделать шаг к изменению – значит признать постыдность своего прошлого.

И человек, чтобы избавиться от признания своей прошлой жизни одной большой ошибкой, будет вытеснять чувство экзистенциальной вины, оставаясь в плену привычных стереотипов.

• Назад