Пограничная ситуация

„Бытие есть начало без начала, конец без конца.

Оно свое собственное начало и конец, изначальная мощь всего, что есть.

Тем не менее, все, что сопричастно мощи бытия, “перемешано” с небытием. Это бытие в процессе выхода из небытия и ухода в небытие. Это конечность“.

Пауль Тиллих, „Бытие и вопрос о Боге”

Бесконечность и конечность… Бытие и небытие… Между этими двумя жерновами протекает вся наша жизнь. Мы не просили наших родителей о том, чтобы они произвели нас на свет. Mы просто родились и пришли сюда, мы как бы вброшены в этот мир. Это всего-навсего свершившийся факт, от которого нельзя отвертеться, поэтому мы вынуждены жить, проживать то, с чем сталкивает нас наша жизнь.

Как заявлял Пауль Тиллих, “быть чем-то” означает не быть чем-то другим. Быть здесь и сейчас в процессе становления значит не быть там и тогда. Все категории мышления и реальности отражают эту ситуацию. “Быть чем-то” означает быть конечным“. Это означает, что небытие, уготованное всему сущему, прорывается не только в личной смерти, но и во всех сферах жизни.

Пауль Тиллих подчеркивал, что небытие – это одно из самых трудных и самых употребляемых в философии понятий. По его мнению, “небытие зависит от бытия, которое оно отрицает“. Он пишет: „Бытие, ограниченное небытием, есть конечность. Небытие появляется как “еще не” и “больше не” бытия. Оно противостоит бытию, которое имеет определенный предел, конец“.

Но что же первично – бытие или небытие? Каково соотношение между ними? Ответ на этот вопрос можно дать только метафорически.

Мы можем представить жизнь человека в виде капельки бытия, вброшенной в бездну небытия, в бесконечную черную пустоту. Люди – как звезды во Вселенной. Сами по себе – пылающие, источающие свет, огромные, почти безграничные. А во вселенском масштабе – маленькие мерцающие точечки на фоне всё окутываюшей Тьмы. Здесь первичным будет небытие.

А может быть жизнь человека – огромная сияющая белоснежная ванна, до краёв наполненная живой водой, которая неумолимо засасывается в черное зияющее жерло, чтобы вернуться, очистившись на небесах, в круговорот жизни. Здесь бытие – это бесконечное движение, а небытие – лишь звено, замыкающее кольцо вечного круговорота жизни.

Для каждого конкретного человека, не знающего на собственном опыте ничего, кроме бытия (факт, что другие умирают ничего не меняет в этом восприятии), бытие, конечно, первично. Смерть, поджидающая где-то и когда-то, лишь зародыш, который, развиваясь в течение всей нашей жизни, просто однажды поглощает нас. Человек на собственном опыте не знает иного состояния, кроме бытия, и, чисто логически, небытие может быть понято только как отрицание бытия.

Такова же и точка зрения религиозная. Бог существовал ещё до всякого мира (“вначале было слово, и слово было к Богу, и слово было Бог”), то есть ещо до небытия. Пауль Тиллих отмечал, что „ бытие «охватывает» как само себя, так и небытие. Бытие несет небытие «внутри» себя в качестве того, что вечно присутствует и вечно преодолевается в ходе божественной жизни".

Мне представляется наиболее точным отображение соотношения бытия и небытия в виде монады, что соответствует смыслу приведённой выше цитаты. Противоположности противоборствуют и постепенно перетекают одна в другую. Бытие становится небытием. Подобно тому, как каждый солдат носит в своём ранце маршальский жезл (как утверждал Наполеон), каждый человек носит в своей груди жало смерти.

Как видно, четкой границы между бытием и небытием не существует. Небытие присутствует везде - пусть и не в облике личной смерти, но в образе конечности того, что мы делаем, от чего мы отказываемся, с чем мы расстаёмся. Всё стремится безудержно в объятия небытия.

Человеку свойственно не только проживать жизнь, но и осмысливать свою ситуацию в этом мире. Это неминуемо означает конфронтацию с темой небытия. Осознание своей конечности вызывает тревогу, которая, как указывает Пауль Тиллих, так же вездесуща, как и конечность, и (не завися от любого отдельного объекта, способного вызвать страх) зависит только от угрозы небытия.

И кем бы мы ни были – атеистами или религиозными, верящими в загробную жизнь или сомневающиеся в том, что после смерти будет что-то еще – черная пустота небытия всегда будет пугающей. Страшит при этом не что-то конкретное – тревожит неизвестность перед ликом НИЧТО. Этот ужас перед пустотой, перед неизвестностью приходит к нам во снах, в непонятных ночных кошмарах. Дуновение из бездн этой пустоты заставляет нас вздрогнуть, как от жуткого холода – даже среди полного благополучия и веселья теплым солнечным днём.

Не в наших силах совладать с этой бездной – от неё не уйти, не спрятаться, она всегда – наш самый верный спутник на всех путях нашей жизни. Куда бы мы ни шли, что бы мы ни делали, а она лежит у нас в ранце и всегда готова уничтожить и поглотить нас. И мы стараемся не замечать её, отвернуться, убежать. Мы родились – значит просто надо жить, и карабкаться, у расти, и идти вперед, ощущая за спиной незримое присутствие смерти, зияющую черноту небытия.

А что открывается нашему взору, когда мы отвернулись от черноты? Перед каждым из нас раскинута белая долина – бескрайная, убегающая за горизонт, залитая слепяшим глаза светом, манящая и не менее пугающая, чем Тьма за спиной. Куда идти? Что делать? Чем заполнить эту белизну? Что написать на этом чистом листе? Кто подскажет? Кто поведет нас по этой долине? Кто поддержит нас?

Мы в состоянии пристальней вглядеться в этот мир... И тогда на месте бескрайней белой долины перед нашим взором предстанут бесчисленные пути и дороги, которые то переплетаются между собой, то разбегаются в разные стороны. По этим путям каждому из нас суждено пройти. И каждый должен выбирать, куда направить свои стопы. На этих путях нет указателей – наше сердце должно само выбирать направления, что каждый раз означает отказ (порой на веки вечные) от других путей и от того, что (ступи мы на них) с нами могло бы произойти, и от тех,кого мы могли бы на них встретить.

И каждый новый выбор – как железнодорожная стрелка. Она ведет туда, где открываются другие дороги и перекрестки, где надо снова и снова выбирать свой путь. Своими выборами мы творим собственную судьбу, ибо нам не дано безошибочно предугадать,куда приведет нас выбранный путь. За поворотом всегда ждет новый поворот. Мы держим путь к горизонту, но нам не суждено приблизиться к нему ни на шаг. Как бы мы ни спешили, какие бы усилия ни предпринимали, мы оказываемся всегда на том же удалении от него, что и в начале пути.

Свобода, выбор, личная ответственность за то, что происходит – вот наш удел в этом мире. Растерянность охватывает человека, когда он стоит в центре мира, не зная, как и куда двигаться. Конечно, легче, если структура внесена в мир кем-то другим,безопаснее, если кто-то ведёт нас, руководит нами на наших путях. Если человек верит в Бога, то он обретает в нем такого защитника и проводника. Однако человека никто не освободит от свободного выбора и решения: человек сам определяет, будет ли он действовать в направлении того, что угодно Богу, или пойдёт по богопротивному пути.

И если человек не способен структурировать свой мир, найти в нем смысл, задающий направления, взять на себя смелость действовать свободно и ответственно принимать решения, тогда он остаётся один на один с пустотой. Без привязки, без структуры, без ощущения смысла немыслимы для человека уверенность и обретение силы для проживания жизни. По словам Виктора Франкла, бесконечная пустота макрокосма – лишь отражение, проекция экзистенциальной опустошенности – пустоты микрокосма, бессодержательности личного бытия. Как писал Макс Шеллер, „бесконечная пустота пространства и времени – это пустота человеческого сердца“.

Мы вброшены в Мир и вынуждены жить, сталкиваясь и ежесекундно конфронтируя с этими двумя крайностями – небытиём и бытиём. Это пограничное положение не может не породить страх, тревогу, чувства беспомощности и неспособности владеть обстоятельствами. Мы одни в этом пространстве и времени. Мы маленькие и слабые, а мир - такой огромный. Он может наступить, раздавить нас, а мы не в состоянии этому противостоять (Ирвин Ялом).

Но так кажется только на первый взгляд. Мир таков, каков он есть. Он не существует ради нас. Он бесстрастен и абсурден. Он не плох и не хорош сам по себе. Только человеку суждено (и только он один может) дать миру оценку, дать ему масштаб и внести в него структуру. Только человек может увидеть ценное в абсурдном и найти смысл в, казалось бы, бессмысленном.

Да, мы действительно хрупки – но не так уж просто разбить нас; пусть мы слабы – но мы далеко не беспомощны. В наших силах наполнить нашу жизнь и Мир ценностями и смыслом. Только стремясь ввысь, восходя к своим пределам и выходя за них, взлетая над своей человеческой сущностью можем мы, невзирая на страх, реализовать себя.

В разделе СВОЙСТВА БЫТИЯ мы разберем подробнее, где же проходят эти невидимые границы, которые ставит нам наше бытие.

Ссылки по теме:

Фильмы

Рождественская история

Изобразительные ссылки