Родительская любовь и любовь к родителям

По словам Гёте, лучшее, что могут дать родители своему ребенку, это корни и крылья. Однако слишком часто корни превращаются в кандалы, а крылья оказываются обрезанными, не успев даже вырасти. Важно подчеркнуть, что именно от характера любви родителей к своему ребенку зависит, каковы будут его корни и крылья.

Под корнями можно понимать истоки ИДЕНТИЧНОСТИ и всю совокупность опыта (как родительского, семейного, так и общечеловеческого), создающего прочный фундамент, на котором формируется МОРАЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ, с ее БЫТИЙНОЙ СОВЕСТЬЮ, с иерархией ЦЕННОСТЕЙ. И роль родительской любви как раз и состоит в том, чтобы обеспечить СОЦИАЛЬНОЕ ОБУЧЕНИЕ МОРАЛЬНОМУ ПОВЕДЕНИЮ.

Крыльями является формирующаяся способность человека по собственной ВОЛЕ совершать ОСМЫСЛЕННЫЕ поступки, принимая на себя ОТВЕТСТВЕННОСТЬ за эти поступки. Чтобы уметь это, человек должен испытывать ДОВЕРИЕ к самому себе, к своим силам и способностям. Основой такого доверия является позитивная САМООЦЕНКА. Недаром Джон Ролз, говоря о родительской любви, указывает, что „любить другого означает не только ЗАБОТУ о его желаниях и потребностях, но и утверждение его чувства собственного достоинства“. Попытка же родителей оградить ребенка от опасностей, их стремление защитить его от всевозможных бед будет отнимать у ребенка силы и вселять в него страх перед жизнью.

Понятно, что только ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ может обеспечить в полной мере формирование полноценной личности ребенка. По словам Эриха Фромма, истинная "материнская любовь к растущему ребенку заставляет ребенка почувствовать, как хорошо родиться на свет; она внушает ребенку любовь к жизни, а не только желание существовать".

Чтобы не ограничивать СВОБОДУ ребенка, чтобы не подрезать ему крылья, мать, считает Фромм, должна не просто смириться с тем, что ребенок становится самостоятельным и стремится к этой самостоятельности, "а именно хотеть и поощрять отделение ребенка". И именно на этой стадии "материнская любовь возлагает на себя столь трудную миссию, требующую бескорыстности способности отдавать все и не желать взамен ничего, кроме счастья любимого человека", пишет Фромм.

Противоположное действие на ребенка оказывает отношение, которое родители в искреннем заблуждении считают любовью, но которое Эрих Фромм описывает в качестве „псевдолюбви“ родителей к своим детям.

Так, ввиду того, что ребенок воспринимается матерью, "как часть ее самой, любовь и слепое обожание матери могут быть удовлетворением ее НАРЦИССИЗМА. Другие мотивации могут быть обнаружены в материнском желании ВЛАСТИ или ОБЛАДАНИЯ. Ребенок – существо беспомощное и полностью зависимое от ее воли – это естественный объект удовлетворения властолюбия женщины, обладающей собственническими чертами". Для реализации своих целей мать прибегает к МАНИПУЛИРОВАНИЮ, вызывая у ребенка ЧУВСТВО ВИНЫ или играя на ЧУВСТВЕ СТЫДА.

Многие родители ПРОЕЦИРУЮТ на детей свои проблемы, в частности, отсутствие ощущения СМЫСЛА жизни, „прежде всего это часто проявляется в самом желании иметь ребенка“. Когда человек чувствует, что не в состоянии придать смысл собственной жизни, он старается обрести этот смысл в сыне или дочери. В итоге человек любит не своего ребенка как уникальную личность, а тот смысл, который ребенок „придает“ жизни своего родителя. Фромм подчеркивает, что „так можно ввергнуть в беду как самого себя, так и свое дитя: себя – потому что проблема существования может быть разрешена каждым человеком только внутри самого себя, а не при помощи посредника; ребенка – потому что в родителях могут отсутствовать те качества, которые необходимы для его воспитания“.

Другой вариант псевдолюбви – это попытка сохранения несчастливого брака „во имя детей“. Родители, согласно Фромму, обманывают себя, друг друга и своих детей, утверждая, что „они, мол, не могут разойтись, чтобы не лишать ребенка благодеяний единой семьи“. Однако, подчеркивает Фромм, „атмосфера напряженности и безрадостности в подобной семье более вредна для ребенка, чем открытый разрыв, который по крайней мере учит, что человек в состоянии посредством смелого решения изменить непереносимую ситуацию“.

Еще одной формой псевдолюбви Эрих Фромм называет ситуацию, „когда родители не любят друг друга, но не позволяют себе ссориться или высказывать неудовольствие друг другу“, чтобы не ранить ребенка. Однако отстраненность в отношение друг к другу не позволяет им быть естественными также и в своих отношениях к ребенку. Это приводит к печальным последствиям, потому что ребенок уходит в свой собственный мир, в сны наяву, „замкнутость в себе порождает постоянную тревожность, чувство недоверия к миру и часто ведет к мазохистским наклонностям как единственному способу выплеснуть эмоции, расковаться“. Фромм предлагает описание женщины, сформировавшейся из подобного ребенка:

„Часто такая женщина предпочитает, чтобы муж устроил сцену, закричал на нее, но не оставался невозмутимым, потому что это хоть как-то может снять с нее бремя напряжения и страха; нередко такие женщины бессознательно провоцируют подобное поведение, чтобы избавиться от мучительного состояния эмоциональной сдержанности“.

Ролло Мэй утверждает, что довольно распространенная ситуация, когда родитель отвергает ребенка, но маскирует это отвержение фальшивой любовью, предрасполагает к „невротической тревоге“, отражая „пропасть между ОЖИДАНИЯМИ и действительностью“: ребенок при этом не может реалистически воспринимать отношение к нему родителей, что имело бы место, если бы родители не скрывали своего отвержения. „Невротическая тревога возникает не по вине "плохой" матери, а из-за того, что ребенок постоянно сомневается, "хорошая" у него мать или "плохая", пишет Мэй.

Псевдолюбовью можно считать также и такие отношения родителей к ребенку, при которых те (как бы желая ему счастья и успеха) требуют от него быть тем, кем они считают необходимым. Чаще мы имеем дело с попыткой родителей реализовать в детях то, что им самим не удалось. Подобная практика толкает ребенка в объятия ИДЕАЛЬНОГО Я, уводя прочь от его ПОДЛИННОГО Я.

Стремление родителей из самых благих намерений продвинуть собственное видение развития ситуации, будущего ребенка приводит нередко к конфликтам, потому что все, что не выкладывается в эти рамки, родители могут воспринимать как вопиющую НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ и реагировать жестко, порой даже ГНЕВНО.


***

Младенец и ребенок, согласно Эриху Фромму, переживают примерно следующее, когда они любимы матерью: "я любим за то, что я есмь", или, что более точно, "я любим, потому что это я". Позволю себе большую цитату из книги Эриха Фромма "Искусство любить (исследование природы любви)" (перевод: Л.Трубицына, А.Ярхо, А.Соловейчик):

"Переживание любимости матерью – пассивное чувство. Мне ничего не надо делать для того, чтобы быть любимым, – материнская любовь безусловна. Все, что от меня требуется, – это быть – быть ее ребенком.

Но есть и негативная сторона в этой "гарантированной" любви. Ее не только не нужно заслуживать, но ее и нельзя добиться, тем более контролировать. Если она есть, то она равна блаженству, если же ее нет, это все равно как если бы все прекрасное ушло из жизни – и ничего нельзя сделать, чтобы эту любовь искусственно создать.

8-ми - 10-тилетиий ребенок начинает думать о том, как бы дать что-нибудь матери (или отцу), создать для нее нечто, чтобы порадовать... Впервые в его жизни идея любви из желания быть любимым переходит в желание любить, в сотворение любви.

Детская любовь следует принципу "Я люблю, потому что я любим", зрелая – "Я любим, потому что я люблю".

Незрелая любовь кричит: "Я люблю тебя, потому что я нуждаюсь в тебе". Зрелая любовь говорит: "Я нуждаюсь в тебе, потому что я люблю тебя".

"Заслуженная" любовь всегда оставляет горькое чувство, что ты любим не сам по себе, а лишь постольку, поскольку приятен, нужен, что ты, в конечном счете, не любим вовсе, а используем. Неудивительно, что все мы томимся по "беспричинной", материнской любви, будучи и детьми, и взрослыми.

Отцовская любовь – это обусловленная любовь. Ее принцип таков: "Я люблю тебя, потому что ты удовлетворяешь моим ожиданиям, потому что ты достойно исполняешь свои обязанности, потому что ты похож на меня". В обусловленной отцовской любви мы находим, как и в безусловной материнской, отрицательную и положительную стороны.

Отрицательную сторону составляет уже тот факт, что отцовская любовь должна быть заслужена, что она может быть утеряна, если человек не сделает того, чего от него ждут. В самой природе отцовской любви заключено, что послушание становится основной добродетелью, непослушание – главным грехом. И наказанием за него служит утрата отцовской любви.

Важна и положительная сторона. Поскольку отцовская любовь обусловлена, то я могу что-то сделать, чтобы добиться ее, я могу трудиться ради нее; отцовская любовь не находится вне пределов моего контроля – в отличие от любви материнской. Функция матери – обеспечить ребенку безопасность в жизни, функция отца – учить его, руководить им, чтобы он смог справляться с проблемами, которые ставит перед человеком то общество, в котором он родился.

Отцовская любовь должна направляться ПРИНЦИПАМИ, а также ОЖИДАНИЯМИ; ей следует быть терпеливой и снисходительной, а не угрожающей и авторитарной. Она должна давать ребенку всевозрастающее чувство собственной силы и, наконец, позволить ему выглядеть авторитетным в собственных глазах, освободясь от авторитета отца.

Зрелый человек приходит к тому моменту, когда он сам становится и своей собственной матерью, и своим собственным отцом. Он обретает как бы их объединенное сознание. Материнское сознание говорит: "Нет злодеяния, нет преступления, которое могло бы лишить тебя моей любви, моего желания, чтобы ты жил и был счастлив". Отцовское сознание внушает: "Ты совершил зло, ты не можешь избежать последствий своего проступка, и, если ты хочешь, чтобы я любил тебя, ты должен прежде всего исправить свое поведение".

***


Джон Ролз подчеркивает важнейшую роль, которую играют значимые взрослые (родители) в формировании способности ребенка любить:

„ Хотя ребенок готов к любви, его любовь к родителям является новым желанием, вызванным осознанием им их очевидной любви к нему и получением выгод от действий, в которых выражается их любовь. Действия ребенка мотивированы сначала определенными инстинктами и желаниями, и его цели регулируются рациональным эгоизмом".

Согласно Эриху Фромму,  младенец воспринимает поначалу "только положительное действие тепла и пищи, не отличая их от источника – матери. Мать – это тепло, мать – это пища, мать – это эйфорическое состояние удовлетворения и безопасности. Внешняя реальность, люди и вещи пока имеют значение лишь в той степени, в какой они удовлетворяют или фрустрируют физиологические потребности".

Постепенно ребенок начинает осознавать источник своего благополучия и начинает ориентироваться на родителей, как источник любви. Вот что пишет по этому поводу Джон Ролз:

"Ребенок начинает любить родителей, только если они первые проявляют свою любовь к нему. Родительская любовь к ребенку выражается в их очевидном стремлении заботиться о нем, делать для него то, к чему склоняет его рациональное себялюбие, и выполнении этих стремлений. Их любовь проявляется в том, что они получают удовольствие от его присутствия и от поддержания в нем чувства уверенности и самоуважения. Они поощряют его усилия во взрослении и поиске своего места в мире. Так, постепенно любовь родителей возбуждает в ребенке ответную любовь".

***

Родительская любовь, как утверждает Карл Роджерс, настолько важна для ребенка, что «он начинает руководствоваться в своем поведении не столько тем, насколько его опыт поддерживает и усиливает его организм, сколько вероятностью получения материнской любви». Ради этой любви или одобрения со стороны родителей (значимых взрослых) ребенок может начать действовать против собственных ИНТЕРЕСОВ, "приходя к представлению о себе как о созданном для того, чтобы удовлетворять или умиротворить других". Происходит это оттого, что, как отмечает Роджерс, "дети не отличают своих действий от себя в целом, они воспринимают одобрение действия как одобрение себя; точно так же наказание за действие они воспринимают как неодобрение в целом".

Это подводит нас к пониманию того, что родители своей деструктивной любовью, движимой иными мотивами кроме формирования свободной личности своего ребенка, в состоянии (пусть и бессознательно) "подрезать ему крылья и заковать в кандалы". Происходит это потому, что, по мнению Эриха Фромма, "много родителей реагируют только на то, послушен ли их ребенок, доставляет ли он им радость, является ли он их гордостью и так далее, вместо того чтобы воспринять или даже заинтересоваться тем, что чувствует сам ребенок“.


***


Родители своим поведением и неконструктивным отношением к ребенку формируют нередко негативный сценарий его будущего. Исследованием подобного развития событий занимался Эрик Берн. Одной из причин формирования таких сценариев является деструктивная ИДЕНТИЧНОСТЬ, которую ребенок "надевает" на себя и проносит через всю жизнь. Это идентификация себя с предками ("культ предков"), парализующая творческую активность и личную СВОБОДУ.

Многие дети в раннем возрасте не только подражают предкам, отмечает Берн, они на самом деле хотели бы стать своими дедом и бабушкой, и "это желание не только оказывает сильное воздействие на их сценарий, но во многих случаях приводит к сложным отношениям с родителями". Причина культа предков в том, что к прародителям, как отмечает Берн, относятся со страхом и уважением, в то время как к родителям могут относиться только с восторгом или страхом.

Эрик Берн описывает следующие варианты этого культа предков:

Гордость. При этом ребенок "запрограммирован" на то, чтобы идти по стопам предков в стремлении стать выдающейся личностью, или же потенциальный неудачник использует своих предков в качестве оправдания своего существования, а сам не удостоен чести следовать им. Другой вариант сценария - подражание вызывающим чувство гордости предкам в их слабостях и даже несчастьях. Во всех таких случаях предок – это семейный божок, идол, тотем, которому можно подражать тем или иным способом, но которого невозможно превзойти, подчеркивает Берн.

Идеализация может быть романтической (человек хочет следовать романтическому идеалу предка и строит в соответствии с этим свой сценарий) или парадоксальной (человек идентифицирует себя с чертами характера или со свойствами своих предков, которые, в общем-то, не должны бы вызывать стремление к подражанию: "хоть бабушка и маразматичка, но в то же время самая бодрая старушка в доме для престарелых").

Соперничество. Ребенок идентифицирует себя с сильным предком, что отражает проявление детского желания стать сильнее родителей, "превратившись в собственного деда".

Личный опыт. Его составляют реальные ТРАНЗАКЦИИ между детьми и их бабушками и дедушками, которые оказывают сильное влияние на формирование сценария: "бабушка может сделать из мальчика героя, тогда как дедушка может соблазнить школьницу и превратить ее в Красную Шапочку".

***

Недополученная в детстве любовь ложится тяжелым грузом на плечи человека. И этот груз он вынужден тащить на себе через всю свою жизнь. Дефицит любви выливается в неумение любить и в стремление компенсировать недополученное в детстве чувство любви (см., в частности, ДЕФИЦИТАРНАЯ ЛЮБОВЬ). При этом человек мучается сам, мучает собственных родителей и своих любимых и детей, которые по эстафете получают искаженную любовь, "псевдолюбовь", с тем, чтобы нести ее дальше, передавая этот печальный опыт другим поколениям.


***

Дефицит любви со стороны родителей, в первую очередь, со стороны матери, является более или менее тяжелой травмой для ребенка, которая оказывает влияние на всю его дальнейшую жизнь. Человек свои любовные отношения строит на принципах ДЕФИЦИТАРНОЙ ЛЮБВИ, одновременно стараясь дополучить от матери тепло и любовь, недополученные в детстве. Это стремление дает матери возможность накрепко привязывать к себе свое чадо, МАНИПУЛИРУЯ им в своих интересах и играя на раздувании в нем и эксплуатировании ЧУВСТВА ВИНЫ (за то, что чадо - по той или иной причине - "не заслуживает" материнской любви). А чадо бесконечно испытывает беспочвенные НАДЕЖДЫ на то, что рано или поздно оно "заслужит"-таки и получит сполна любовь матери.

Одна моя пациентка вплоть до пенсионного возраста была накрепко привязана к своей матери, которая была женщиной холодной и не признавала того, что в детстве недодала дочери любви. И позже, сколько дочь ни пыталась наверстать упущенное, мать была неизменно отстраненной.

Более того, она (подобно многим другим, испытавшим то же самое) она старалась выяснить, почему же мать была ТАКОЙ. Разумеется, ответ на такой вопрос маловероятен. Мать или не знает ответа или не хочет признаться (в первую очередь, самой себе) в том, что она сотворила с собственной дочерью. В случае с моей пациенткой, мать ее сначала впала в старческий маразм (что вселило в пациентку ОТЧАЯНИЕ по поводу того, что теперь ей точно не удастся достучаться до матери), а пару лет спустя унесла свою "тайну" в могилу.

Еще одним следствием дефицита родительской любви являются сниженная САМООЦЕНКА, отсутствие ДОВЕРИЯ к себе и другим людям. Человек постепенно обретает уверенность в том, что он недостоин любви, что его невозможно полюбить. Он не верит даже в то, что его любят другие, хотя этому имеется масса подтверждений. 

По словам Карен Хорни, у такого человека “самооценка из-за презрения к себе может быть столь низкой, что он просто не может подойти к тем лицам противоположного пола, которые привлекают его“. Такой человек, по утверждению Карен Хорни, может быть склонен:

• исключить любовь из своей жизни;

• умалять или отрицать ее значение или даже ее существование;

• испытывать сексуальные переживания с множеством разных партнеров, но (сознательно или бессознательно) следить за тем, чтобы ни к кому не привязаться

• исключить любовь (а иногда также и секс) из реальной жизни, но отвести им выдающееся место в воображении, в ФАНТАЗИЯХ (любовь тогда становится такой возвышенной и чистой, что любое ее реальное осуществление кажется мелким и гадким)

• к преувеличению места любви и секса в реальной жизни (любовь и секс тогда становятся главной ЦЕННОСТЬЮ в жизни); если по особым причинам его влечение к ВЛАСТИ сосредоточилось на любви, тогда это предмет его ГОРДОСТИ – быть идеальным любовником, перед которым никто не устоит; партнеры, которых легко добиться, его не привлекают. Он должен доказать свое могущество, завоевывая тех, которые по тем или иным причинам недоступны - победа может состоять только в половом акте, но целью может быть и полное эмоциональное подчинение; когда цель достигнута, интерес пропадает)

• ждать от любви больше, чем она, в лучшем случае, может дать (например, ждет "совершенной любви"), или же ждать чего-то другого, что она могла бы, по его мнению, дать, но что она дать не может („например, любовь не освободит его от ненависти к себе - а потому, как бы его на самом деле ни любили, никакая любовь не выполнит его ожиданий, и он склонен чувствовать, что его не любят "по-настоящему"“)

• быть во власти ОЖИДАНИЙ и держаться за иллюзию, что когда-нибудь, где-нибудь да встретит "того" человека, который его полюбит

В целом, по словам Хорни, подобного человека отличает „преувеличенная потребность в любви и сниженная способность к ней“.

***

Заключить этот раздел я хотел бы парадоксальными высказываниями Бернарда Вербера, отражающими как относительный характер того, что мы считаем дефицитом любви, так и важную роль ПРОЩЕНИЯ в отношениях между людьми:

"Пустяки зачастую оборачиваются великой детской обидой. Мать мыла посуду, а не занималась с ребенком, а он злился, что мать не обращала на него внимания и не уступала тут же его тираническому требованию. Он замыкался в своей любви, чтобы наказать её, и разом лишалйса этой любви".

"Есть лишь один способ любить родителей: прощать им то, что они натворили. А потом остается только прощать себя за то, что не простили им раньше.

Сумеет ли человек однажды простить родителям, что они не отдали ему всей своей любви и не подарили все игрушки мира?"

• Назад
• Вперёд