Истоки тревоги пустоты

„Бесконечная пустота пространства и времени –
это пустота человеческого сердца“
Макс Шелер

Когда моя старшая дочь была маленькой, ей часто снился сон, что она переходит по мосту и смотрит вниз: а там – бездна, заполненная отвратительной массой, один вид которой вселял в неё жуткий страх. Это был страх перед пустотой и бесформенностью небытия, прорывающийся из подсознания ребёнка.

Пауль Тиллих указывал на двуликость небытия: „оно напоминает два типа ночного кошмара (возможно, сами эти кошмары выражают осознание этой двуликости). Первый тип кошмара - тревога губительной замкнутости, невозможности убежать и ужаса быть пойманным. Другой – тревога губительной открытости, тревога безграничного, бесформенного пространства, в которое человек бесконечно падает, не зная куда“. Последний кошмар отражает как раз тему, разбираемую нами в этом разделе.

Давайте обратимся еще раз к тому, что такое мир человека. Ниже приведена схема Ролло Мэя, представляющая мир человека триединым (см. рисунок).

В любом случае – идет ли речь о внутреннем или внешнем мире – мир человека это то, что он воспринимает, осознаёт и переживает в своём бытии. Иными словами, для нас существует только то, с чем мы сталкиваемся по жизни, что мы воспринимаем и осознаем.

Осознавая свой мир, человек превращает сигналы своего мира, а именно то, что он воспринял и прочувствовал, в некие знаки, которым он и приписывает значение составляющих своего мира. По сути, мир человека – это мир знаков. Между этими знаками существуют связи, которые человек, к слову, устанавливает также в своем сознании (при этом, чаще всего, не сознавая того, что эти знаки со связями между ними, со всеми значениями – это его собственное творение).

Ирвин Ялом подчеркивает, что для человека (и это лежит в рамках общих биологических закономерностей, то есть свойственно и многим животным) характерно стремление к упорядочиванию сигналов, поступающих из внешнего мира, потребность разделять каждое событие и явление, каждый эпизод своего восприятия на значимый (на данный момент) образ и незначимый (опять-таки на данный момент) фон. И человек пускается (по большей части бессознательно) на поиски каких-либо организующих структур, ориентиров, связей и объяснений, создавая целый мир знаков, значений и связей.

Эти знаки и связи и есть некая „карта местности“, некая условная карта бытия человека, моментальный снимок этого бытия. Но, хотя бытие – это нескончаемый процесс, карта эта представляет собой в сознании человека некую устойчивую модель его мира, помогающая ему ориентироваться в этом мире. Только тогда мы сможем мужественно и полнокровно проживать свою жизнь, когда мы обретем ориентиры на долине своего бытия.

Созданная таким образом упорядоченная картина мира приносит ощущение «знакомости», привычности и – в результате – ощущение КОНТРОЛЯ над ситуацией. Иными словами, структура, которую человек обретает внутри своего сознания, переносится и на его мир (в определенной мере - мир его суждений и пониманий, правил и предрассудков, основанный на ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ РЕШЕНИЯХ). То есть человек сам конструирует и создает свой мир. И этот мир становится в сознании человека упорядоченным и стабильным, а ощущение пустоты отодвигается ны задний план.

Без четких ориентиров человек постоянно сталкивается лишь с ощущением бездонной пустоты мира. В беспорядочности мира человек видит лишь бесформенность небытия. Это ведёт к тревоге и беспокойству. Ирвин Ялом Пишет: «Когда человек неспособен составить для себя некую ясную картину, он чувствует себя не только раздраженным и недовольным, но и несчастным“.

ПУСТОТА КАК КРАХ ИЛЛЮЗИИ ОБЛАДАНИЯ

С рождения мы окружены людьми и предметами. Наша жизнь протекает в определённой последовательности событий и явлений, что воспринимается нами как некая предзаданность и структура. Мир кажется нам благодаря этому стабильным и понятным, поэтому мы ощущаем себя как бы под надежной защитой этих “вечных” состояний и предметов.

Человеку спокойно, когда он опирается на вещи и является сам “вещью среди вещей” (пассивным объектом или даже активным субъектом, но как бы застывшим, раз и навсегда заданным, и неизменным - а не постоянным процессом перемен). Такой модус существования Хайдеггер называл состоянием "забвения бытия". Живя в этом модусе, человек существует в мире видимостей (вещей, схем, правил, норм), лежащих вне его „Я“ и образующих видимую и как бы стабильную структуру мира. До чего же уютно в этой структуре, которая даёт чувство уверенности, постоянства и защищенности. И кажется, что эта структура и есть сам мир, полный значения и осмысленности. И направления в этом уютном мире легко найти – они как бы раз и навсегда заданы среди знакомых и неизменных вещей.

Но порой эта стабильность даёт сбой. Если по ой или иной причине из нашей жизни исчезают значимые для нас вещи или люди, удобная и привычная для нас структура жизни, то твёрдая почва вдруг уходит из-под ног, исчезает уверенность, которая, казалось бы, надёжно поддерживала нас на наших жизненных путях всё это время. Иными словами, любая ПОТЕРЯ чего-то значимого, того, чем мы (как нам кажется) ОБЛАДАЛИ, чревата прорывом ощущения пустоты.

Тогда в глаза начинает рваться ослепительная белизна бескрайней долины бытия – долины пустоты, бездорожья и отсутствия ориентиров. Всем нам в той или иной мере знакомо это жутковатое ощущение, когда перед глазами вместо упорядоченной перспективы жизни вдруг возникает, как разверстая бездна, пустота, ничем не заполненная – и не знаешь, куда двинуться, что предпринять. Тревога пустоты, проявляющаяся, в частности, СКУКОЙ, кричит нам: „Пустота невыносима! Заполни её – хоть чем-нибудь!“.

СООТНОШЕНИЕ „ПУСТОТЫ МИРА“ И „БЕССМЫСЛЕННОСТИ БЫТИЯ“

Согласно Виктору Франклу, „инстинкты не говорят современному человеку (в отличие от животных), что он должен делать, а традиция больше не подсказывают ему (в отличие  от  человека  вчерашнего  дня),  что ему следует делать“. В результате человек опирается ма суррогатные ориентиры, выполняя то, что требует от него его работа или привычный распорядок жизни. Когда нет структурирующих жизнь обязанностей, человек сталкивается с необходимоcтью ориентироваться на самого себя, на свои потребности и желания. И, как утверждает В. Франкл, нередко именно свободное время заставляет человека осознать, что нет ничего, что он хочет делать. Человек сталкивается с пустотой в своём сердце (Виктор Франкл назвал это „экзистенциальным вакуумом“) и, таким образом, с ощущением пустоты мира и бессмысленности существования.

Викор Франкл в своей работе „Человек перед вопросом о смысле“ подчеркивает, что „общество изобилия“ не только удовлетворяет потребности массы людей, но и „порождает изобилие свободного времени (нередко вследствие безработицы), которое  хоть, по идее, и предоставляет возможность для осмысленной  организации  жизни, в действительности же лишь еще сильнее способствует проявлению экзистенциального вакуума“. То есть тревога „пустоты мира“ пересекается с ТРЕВОГОЙ БЕССМЫСЛЕННОСТИ БЫТИЯ.

Так, Абрахам Маслоу, который ввел различение низших и высших ПОТРЕБНОСТЕЙ, считал, что человек начинает интересоваться смыслом  жизни  лишь  тогда,  когда удовлетворены низшие потребности. Но, как мы можем видеть, человек задается вопросом о смысле жизни часто и тогда, когда его базовые потребности далеки от удовлетворения. Вместе с тем, человек, у которого все „низшие“ потребности удовлетворены, может страдать от отсутствия осмысленности своего существования. В век общества изобилия, утверждает Франкл, большинство  людей  имеют  достаточно  средств  для жизни, однако многим людям совершенно неизвестно, ради чего им жить. Их жизнь оказывается пуста вследствие бессмысленности – попросту отсутствуют осмысленные цели.

• Назад
• Вперёд