Отчуждение от себя
"Потеря себя - это отчаяние
от отсутствия у человека сознания себя самого
или отчаяние от его нежелания быть собой"
Карен Хорни
Как подчеркивает Карен Хорни, все попытки защитить свою гордыню „включают в себя много напрасной потери сил и часто много горя“. Но самое печальное это то, что гордец теряет интерес к своему ПОДЛИННОМУ Я (и своему НАЛИЧНОМУ Я), потому что он не считает их достойными не то что гордости, но даже и самой мало-мальски высокой оценки.
Самоотчуждение, вызываемое гордыней, порождается фальсификацией непосредственных чувств и убеждении и пронизано всепроникающей бессознательной нечестностью . "В сердцевине отчуждения от НАЛИЧНОГО Я находится постепенное отдаление от своих собственных чувств, желаний, верований и сил, - отмечает Хорни, - утрата чувства, что человек сам активно определяет свою жизнь, утрата ощущения себя единым органичным целым указывает на отчуждение от самого живого, что есть в нас (ПОДЛИННОГО Я)".
Гордец склонен душить те чувства, которые играют против его гордани, и раздувать те, которые играют ей на руку. "Осознанность, сила и род чувств определены в основном гордыней, а искренние собственные чувства заглушены или пришиблены, - иногда до полного исчезновения", пишет Карен Хорни:
"НАДО все больше снижают непосредственность чувств, желаний, мыслей и верований – то есть способность ощущать свои собственные желания и т.п. и выражать их. Непосредственные чувства могут быть задавлены внутренними предписаниями. Если НАДО приказывает чувствам, воображение взмахивает своей волшебной палочкой, и граница между тем, что НАДО чувствовать, и тем что мы на самом деле чувствуем, исчезает. Мы осознанно верим в то, во что НАДО верить, осознанно чувствуем то, что НАДО чувствовать. Сотворение фальшивых чувств больше всего поражает в тех людях, чей идеальный образ направлен на доброту, любовь и святость, в их представлении о себе у них есть все эти качества. У фальшивых чувств нет глубины и силы, которые позволяют истинным чувствам себя доказать.
Короче говоря, чувствами управляет гордость, играющая роль цензуры, поощряя осознание чувств или препятствуя ему. Теперь его чувство удовольствия или неудовольствия, удрученности или приподнятости, симпатии или антипатии к людям – это, в основном, ответ его гордости. Иногда даже ответы своей гордости он может переживать только через других; он может не чувствовать себя униженным высокомерием или пренебрежением друга, а чувствовать стыд при мысли, что другие сочтут это унижением.
В результате наблюдается общее обеднение эмоциональной жизни: по уменьшению искренности, непосредственности, глубины чувств или, по крайней мере, по сокращению числа возможных чувств. Чувства все больше носят характер реакций. Чувства не идут из глубины; в глубине их нет. Такие люди живут в мире своего собственного воображения и поверхностно отвечают на то, что захватывает их фантазию или задевает их гордость.
Они живут, словно в тумане: ничто для них не ясно; их собственные мысли и чувства, другие люди и смысл различных ситуации подернуты дымкой. Любое восприятие (касается ли оно отношений с людьми, или восприятия природы и т.п.) не находит доступа к их чувствам, а внутреннее переживание не находит пути к осознанию. Может быть весьма слабое ощущение собственного тела и мало чувств по отношению к нему. Даже телесные ощущения могут быть заторможены".
Самоотчуждение заявляет о себе, в основном, как заинтересованность человека в том, чтобы затемнять свои проблемы. Поэтому, по словам Хорни, "внешне все у него выходит складно, а в глубине – это запутавшийся человек. он ведет двойную жизнь, сам того не зная, и должен бессознательно скрывать правду о том, кто он, чего он хочет, что чувствует, во что верит... Любой внутренний или внешний конфликт способен исчезнуть из поля зрения и действительно снизиться (искусственным путем), если подавить одну его сторону и сделать другую главенствующей. Естественно, это ослабление напряжения может быть достигнуто только ценой возрастания автономности гордыни".
В результате, отчуждение от себя, презрение к себе, пониженная способность быть искренним с собой ведут к ослаблению нравственного начала, которое подменяется внутренними предписаниями (НАДО и НЕЛЬЗЯ).