Религия

«Мы - это то, чему мы преданы,
а то, чему мы преданы, - это то,
что мотивирует наше поведение»
Эрих Фромм

«Религия – система взглядов и действий, которой придерживается какая-либо группа людей и которая служит индивиду схемой ориентации и объектом поклонения, - пишет Эрих Фромм, - В таком широком смысле слова ни одна культура прошлого или настоящего, да, по-видимому, и будущего, не может рассматриваться как культура без религии».

Ирвин Ялом также отмечает, что „люди всегда питали отвращение к неопределенности и веками стремились упорядочить вселенную путем объяснений, главным образом религиозных или научных. Если, например, туземцы живут в страхе непредсказуемых извержений находящегося поблизости вулкана, их первым шагом к контролю над ситуацией является объяснение. Они могут, например, объяснить извержение вулкана как поведение раздраженного бога вулкана. Хотя внешние обстоятельства могли совершенно не измениться, их феноменологический мир изменен этим объяснением. Более того – и это очень важно – они получают доступ к такому образу действий, который усилит их ощущение контроля: если вулкан извергается, потому что бог недоволен, значит, должны существовать способы умиротворить и в конце концов контролировать бога“.

Содержанием религии может быть всё, что только возможно себе представить: деревья и животные, силы природы, идолы, тираны и вожди, народ и партия, коллектив, предки или грядущие поколения. Религия может быть осознаной, тогда люди отделяют систему своих верований от прочих светских систем. Также возможно, что люди, поклоняясь чему-то по сути (как, например, власти, деньгам, успеху), будут отрицать, что они религиозны, считая, что они лишь действуют прагматично и в соответствии со здравым смыслом.

При этом часто люди могут считать своей религией, скажем христианское милосердие и любовь, будучи уверены, что они – истиные христиане. В душе же они (порой даже о том и не подозревая) поклоняются совсем другому, например, власти и деньгам. Так что реальной религией для них будет именно власть и деньги, а официально исповедуемое будет всего лишь идеологией. Фромм подчеркивает, что самым важным является вопрос не о том, религия это или нет, а о том, способствует ли она дальнейшему развитию человека, реализации свойственных ему сугубо человеческих способностей или же препятствует его развитию.

Вера по принципу «ИМЕТЬ» как раз такому развитию не способствует. В этом случае вера представляет собой обладание абсолютно неопровержимым знанием, не нуждающимся ни в каких рациональных доказательствах. Знание это, эта «истиная вера» представляет собой формулировки, созданные другими людьми, которым человек подчиняется. Обладание «истиной верой» позволяет человеку примкнуть к большой группе людей и, как мы видели, разбирая анатизм, «освобождает» человека от тяжелой необходимости самостоятельно мыслить и принимать решения, придает ему чувство уверенности, основанное на реальной (или только воображаемой) непоколебимой силе авторитетных для человека людей, групп или систем.

При вере, основанной на ОБЛАДАНИИ, Бог, этот символом высшей ценности внутреннего опыта каждого человека, путеводная звезда на бездорожье бытия, превращается в вещь, в идола, на которую мы, как отмечает Фромм, «проецируем свою собственную силу, обедняя, таким образом, самих себя... Мы подчиняемся собственному творению, и посредством этого подчинения в отчужденной форме происходит наше общение с самими собой. И так же как я могу обладать идолом, поскольку это вещь, идол одновременно обладает мной, поскольку я подчиняюсь ему. Этого идола можно превозносить как Милосердного бога – и в то же время совершать во имя его любые жестокости; точно так же отчужденная вера в человеческую солидарность допускает самые бесчеловечные действия, не отягощенные ни малейшими сомнениями».

Вера по принципу обладания, заключает Фромм, "является средством обретения уверенности, получения готовых ответов на все поставленные жизнью вопросы, не осмеливаясь искать их самостоятельно. Здесь мы, как и в случае симбиотических отношений, отчетливо видим, что обладание и принадлежность – две стороны одной медали. В обмен на обладание уверенностью и подавление тревоги человек отдаёт себя другому, группе или идее, отказывается от своей СВОБОДЫ, от своего «я». В конечном счете, разве это не есть продажа души дьяволу?".

Абрахам Маслоу полагает, что исключительно человеческая потребность в религии объясняется в какой-то мере тягой к безопасности. А Артур Шопенгауер отмечает, что „люди, которые так усердно и поспешно стараются разрешить спорные вопросы ссылкою на авторитеты, в сущности очень рады, когда они вместо своего рассудка и взгляда, которых не имеется, могут выставить в поле чужие, ибо, как говорит Сенека, всякий предпочитает верить, а не проверять“.

Фриц Риман, рассматривая особенности отношения к религии людей с различными типами личности, пишет следующее:

„Депрессивные личности легко усматривают во всем “волю божью” и стечение обстоятельств и в этой связи уклоняются от личной ОТВЕТСТВЕННОСТИ, прикрываясь при этом фальшивым смирением. Свою участь они рассматривают исключительно в плане собственной вины, готовы к ее искуплению и такое понимание используют для принесения себя в жертву. Смерть они представляют себе как избавление от страданий и часто относятся к ней со смирением. Полагаясь во всем на СУДЬБУ и руководствуясь принципом “чему быть, того не миновать”, они обнаруживают большую силу духа. По отношению к судьбе они имеют установку покорности, которая в выраженных формах принимает характер ФАТАЛИЗМА.

Депрессивные личности часто религиозны; религия привлекает их идеей избавления от страданий... Их привлекают все виды религии, которые призывают к самозабвению и самоотречению. Они по-детски верят в то, что их настоящая жизнь не может полностью реализоваться и, с другой стороны, чем ничтожней их положение сейчас, тем больше вероятности, что они возвысятся в будущем… Отказ от мирских благ, жертвенность и аскеза не только являются средством их самоутверждения, но и помогают им избегать споров и дискуссий.

Лица с навязчивым развитием в религии склонны к ортодоксальности и догматизму, а также, соответственно, к нетерпимости к другим верованиям. В представлениях о Боге у них доминирует аспект строгого и мстительного Бога-отца, обладающего, прежде всего, качествами патриарха, требующего безусловного послушания и веры. Вместе с тем, они нередко СУЕВЕРНЫ и придерживаются магических представлений. Они чувствительны к ритуалам и церемониалам, соблюдение которых должно быть важным и существенным доказательством истинной веры. Идея продажности Абсолюта в форме индульгенций могла зародиться лишь в мозгу навязчивой личности.

Лица с навязчивым развитием придерживаются установленных институций, правил и принципов, выполняя их механически и бездумно; по большей части это означает бессознательную защиту от страха. Они нетерпимы ко всему, что расшатывает устои, поскольку это угрожает сложившейся системе защиты от страха.

Однако именно в абсолютизации их веры таится опасность подвергнуться испытанию СОМНЕНИЕМ, поэтому вопросы и колебания недопустимы для них. В трудной борьбе за веру они прилагают усилия для подавления и опровержения сомнений. Когда все вытесненное ими преодолевает пресс подавления, это проявляется в форме насильственных богохульных мыслей“.

***


Мартин Бубер так описывает свой опыт религиозного просветления, который он считал чем-то высшим и исключительным:

"Наступали часы, которые изымались из хода вещей, что-то проламывало твердую скорлупу повседневности. И тогда нарушалось привычное постоянство явлений.

Совершившееся уничтожало закон повседневности. "Религиозный опыт" был опытом Иного, не входившего в жизненную связь. Он мог начаться с чего-то привычного, с созерцания какого-то хорошо известного предмета, который внезапно становился таинственным и пугающим и в конце концов прозрачным, ведя в тьму тайны с ее сверкающими молниями. Но время могло быть разорвано и без всякого повода, — сначала разрушалось прочное строение мира, затем исчезала еще более прочная уверенность в себе, и то лишенное сущности существо, которым ты только что был, которое теперь тебе уже неведомо, передавалось полноте вещей.

"Религиозное" изымало человека из его среды. По ту сторону оставалось привычное существование с его делами, здесь же господствовали отрешенность, просветление, восторг вне времени, вне следствий. Следовательно, собственное существование охватывало посюстороннее и потустороннее, и между ними не было иной связи, кроме действительного мгновения перехода“.

Постепенно Мартин Бубер перешел к другому пониманию веры и пишет по этому поводу: „я отказался от такой "религиозности", которая есть лишь исключение, изымание, выход из повседневности, экстаз, — или она отказалась от меня“. Он перешел к пониманию ВЕРЫ КАК ДИАЛОГА, осуществляемого везде и всегда.

• Назад
• Вперёд