Романтизм, общество и политика

Статьи
Защиты от тревоги и фундаментальные решения
ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ РЕШЕНИЯ
Аксиологические
"Суррогаты" смысла
Романтизм, общество и политика

РОМАНТИЗМ КАК ПОПЫТКА СОЗДАНИЯ НОВЫХ СМЫСЛОВ

Романтически настроенный человек, отрицая тусклую, пугающую и деморализующую реальность, не будет пытаться раскрыть в ней смыслы, не будет искать смысла в своем бытии в этой реальности на основе базовых ценностей, которые прописаны в заповедях и ставят во главу угла справедливость, жизнь и достоинство любого человека.

Романтик, склонный к творчеству, будет пытаться „сотворить“ себе новые смыслы и ценности, обращаясь к фантазиям, в которых немалое место занимают мифологические образы, обитающие в безднах БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО каждого человека (см. САМОСТЬ ПО ЮНГУ).

Иногда человеку может удаться „заразить“ своими смыслами и других людей. Это, в основном, имеет место, когда людям предлагается некая сказочка (УТОПИЯ), которая обещает будущее процветание, изобилие, мир, гармонию, справедливость, победу над обидчиками. Эта сказка ВООДУШЕВЛЯЕТ и объединяет людей (иногда речь идет о миллионах людей), а стремление „сказку сделать былью“ становится смыслом их жизни. Таково влияние успешной идеологии на массы (см. БОЛЬШАЯ ГРУППА И ЕЕ ВОЖДЬ).

Лежащий в основе идеологии миф, взывающий к глубинам ПОДСОЗНАНИЯ, - это мощное средство управления массами. Вспомним хотя бы Германию начала 30-х годов прошлого века, когда вдруг большинство населения превратилось в ярых почитателей одного из ужаснейших (в недалеком будущем) палачей человечества. У Карла Густава Юнга (Аналитическая психология: ее теория и практика) находим следующее описание ситуации в Германии в самом начале правления Гитлера:

"Кто бы мог в 1900-м подумать, что спустя тридцать лет в Германии будут возможны события вроде тех, которые там происходят сегодня. Поверили бы вы в то, что целая нация, состоящая из высокоинтеллектуальных и цивилизованных людей, сможет отдаться магической власти какого-то архетипа? Я же это предвидел; мне это понятно, поскольку я знаю о силе коллективного бессознательного.

Со стороны это выглядит неправдоподобно. Даже мои личные друзья зачарованы этим, а когда я нахожусь в Германии, я и сам начинаю верить; я все понимаю, я знаю, что все должно быть именно так. Но против этого невозможно устоять. Это удар не по голове, а ниже пояса, после чего весь ваш мозг ничего не стоит, поражена вся ваша симпатическая система. Это сила, которая зачаровывает людей изнутри, это пробудившееся коллективное бессознательное, это архетип, общий для всех живущих. Но поскольку это архетип, у него есть исторические аспекты, и без знания истории мы не сможем разобраться в событиях.

Это ожившая история Германии, точно так же, как в фашизме оживает история Италии. В этом отношении непозволительно с благоразумием детей твердить, что это невозможно. Это простое ребячество. Речь идет о реальной истории, т.е. о том, что реально происходит с людьми и что происходило с ними испокон веку, что по своей важности значительно превосходит наши маленькие личные горести и нашу личную веру.

Я знаю высокообразованных немцев, которые, как мне кажется, столь же благоразумны, как и мы с вами. Но над ними прокатилась волна, унесшая их разум, и теперь при разговоре с ними вам остается лишь примириться с тем, что они с этим уже ничего не могут поделать. Они во власти непостижимого рока, и мы не можем судить, что здесь плохо и что хорошо. Тут нет места для рационального суждения, это просто история.

И когда трансфер вашего пациента затрагивает архетипы, вы имеете дело со взрывоопасной миной, а взрыв ее, как видите, носит коллективный характер. Эти внеиндивидуальные образы заряжены колоссальной энергией. Бернард Шоу говорит: "Человек - это такое создание, которое в своих собственных делишках эгоистично до мозга костей, но за идею будет сражаться как герой". Ни фашизм, ни нацизм, безусловно, не следует считать просто идеями. Это архетипы, и, следовательно, мы можем сказать: дайте людям архетип, и толпа пойдет за одним человеком, ее уже ничто не остановит".

Вождь может разделять с народом общий смысл идеи, только если он сам искренне верит в свой миф. Эта вера представляет собой не что иное, как знание пути к торжеству этого мифа, подсказываемое БЕССОЗНАТЕЛЬНЫМ. Такой вождь обладает харизмой, притягивая к себе людей и направляя их на реализацию утопических программ. Увы, реализация сказки бывает не понарошку, а проходит, что называется „живём“, будучи нередко замешанной на большой крови.

Обратимся снова к Юнгу, описавшему взаимоотношение немецкого народа и его вождя в 1938 году (подчеркну, что именно общая история, пережитая немцами и Гитлером, а также общие обиды, страдания, поражения и вызванный ими комплекс неполноценности сделали Гитлера и немецкую нацию одним целым):

"Гитлер - шаман, род божественного сосуда, полубожество, более того, миф. Гитлер как человек едва существует. По меньшей мере, скрывается за своей ролью. В его облике прежде всего обращает на себя внимание полный сновидений, призрачный взгляд. Его глазами смотрит ясновидящий.

Гитлер вас пугает. Вы понимаете, что никогда не будете способны разговаривать с этим человеком, потому что это никто, это не человек, а коллектив. Он не личность, он целая нация.

Невозможно говорить о Гитлере, не говоря о немцах, потому что Гитлер и есть немецкий народ. Гитлер не управляет Германией. Он только истолковывает общее направление событий.

Для всякого немца Гитлер является зеркалом его бессознательного. Он рупор, настолько усиливающий неясный шепот немецкой души, что его может расслышать ухо ее бессознательного.

Власть Гитлера не политическая, она магическая.

Секрет Гитлера двоякий: во-первых, это исключительный случай, когда бессознательное имеет такой доступ к сознанию, и, во-вторых, он предоставляет бессознательному направлять себя. Он подобен человеку, который внимательно прислушивается к потоку внушений, нашептываемых голосом из таинственного источника, и затем действует в соответствии с ним.

Его голос есть не что иное, как его собственное бессознательное, в которое немцы спроецировали самих себя; это бессознательное семидесяти восьми миллионов немцев. Это то, что делает его могущественным. Без немцев он, вероятно, не казался бы таким, каким предстает сейчас.

Это буквально соответствует истине, когда он говорит, что если он на что-нибудь способен, то только потому, что за его спиной стоит немецкий народ, или, как он иногда говорит, потому, что он есть Германия. Поэтому с его бессознательным, являющимся вместилищем душ семидесяти восьми миллионов немцев, он могуществен,

Подлинной страстью Гитлера является Германия. Можно сказать, что он находится под властью Идеи.

В том, что Гитлер поступает, как нам кажется, необъяснимым и странным, алогичным и неразумным образом, проявляется явно мистическая особенность Гитлера.

Гитлер, который неоднократно показал, что осознает свое мистическое призвание, предстает для фанатиков третьего рейха чем-то большим, чем простой человек.

Гитлер принадлежит к категории действительно мистических шаманов. Ничего подобного не приходилось видеть в атом мире со времен Магомета - так кто-то отозвался о нем на прошедшем Нюрнбергском съезде партии.

"Религия" Гитлера наиболее близка к магометанству, реалистичная, земная, обещающая максимум вознаграждений в этой жизни, но с мусульманоподобной Валгаллой, попасть в которую и наслаждаться жизнью в ней имеют возможность достойные немцы. Подобно магометанству, она проповедует доблесть меча. Первая идея Гитлера - сделать своих людей могущественными, ибо дух арийской Германии заслуживает, чтобы его подкрепляли силой, мускулами и мечом.

"Религиозный" характер гитлеризма подчеркивается также тем, что немецкие общины по всему миру, недосягаемые для политической власти Берлина, усваивают гитлеризм.

Немцы приобрели свой комплекс неполноценности, который побудил их развязать мировую войну, и, когда они ее проиграли, конечно, их чувство неполноценности только усилилось, появилось ожидание мессии, и таким образом они получили своего Гитлера. Его миссия заключается в том, чтобы объединить людей и привести их к Земле Обетованной. Это объясняет, почему нацисты должны бороться с любого вида религией, кроме их собственного идолопоклонничества".

Именно о такой мистической власти, думаю, мы вправе говорить: “народ заслуживает ту власть, которую он имеет”. Иными словами, харизматический вождь, как показано в приведенном выше фрагмента из интервью Юнга, есть производное души своего народа, точнее, он есть сама душа народа в ее концентрированном и персонифицированном виде.

Но бывают вожди, которым совсем не обязательно быть внутри мифа, которым они мобилизуют свои народы. СМЫСЛОМ их жизни может стать оттачивание и использование чисто рациональных вещей, например, способности управлять, манипулировать другими, расширять сферы своего влияния и ОБЛАДАНИЯ, короче – укрепление собственной ВЛАСТИ.

В последнем случае можно говорить о намеренной ЛЖИ, что касается продвижения его идеи в массы. То, что для других является смыслом и содержанием жизни, для лжеца – лишь инструмент ВЛАСТИ. Конечно, такая власть – скорее тираническая, чем романтическая. Однако и она может быть весьма долгое время эффективной, покуда на смену ей не придет время застоя, когда и „верхам“ и „низам“ содержание государственных мифов (когда-то ведущих в бой миллионы) будет, как говориться, по барабану. В такие времена вся мифология становится пустой формальностью.

РОМАНТИЗМ И ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ

ТРАНСЦЕНДЕНТНОСТЬ - это направленность сознания и устремлений человека на нечто, что находится вне его самого и вне текущей рутины. Так, человеку свойственны попытки связать свою жизнь с историчностью времени, вплестись в "сквозное время", намного превосходящее по своей продолжительности и наполненности время человеческой жизни. Тем самым, человек как бы вписывает свою биографию и свою судьбу в биографию и судьбу своей страны и даже целого мира. Именно благодаря своим романтическим идеям, которые, как мы знаем, являются, как правило, идеями утопическими, человек начинает ощущать себя не просто значимым, но и выполняющим важную историческую задачу.

И чем выше позиция человека, чем больше у него возможностей для того, чтобы продавливать свои идеи, воплощать их в жизнь, тем больше человек склонен ощущать, что он - часть огромного процесса, который продолжится и после того, как человек уйдет из жизни. Это, как мы знаем, важный способ защиты от ТРЕВОГИ СМЕРТИ.

Таковы, в частности, ВОЖДИ НАЦИЙ, проявляющие признаки ПАТОЛОГИЧЕСКОГО НАРЦИССИЗМА. Вождь предлагает своей нации некую идею, которой он сам, как говорится, болен. Идея эта (неважно, найдена ли она в процессе мучительного поиска смысла уже в поздние периоды жизни, или увлекшая человека в его юные годы) оказывается не просто "подходящей" народу, но и способной его зажечь, сплотить вокруг вождя и увлечь на некие дела, которые представляют собой реализацию этой идеи.

Интересный пример представляет трансформация исторического самосознания Владимира Путина. На определенном этапе своего властвования он нашел способ выйти из набившей оскомину политической обыденности, поместив себя в цепочку "сакральных" связей, простирающихся более чем на тысячелетие назад. Тем самым, Путин оказался напрямую связан с Владимиром Крестителем, который сам крестился в Херсонесе, а потом и крестил Русь в водах Днепра в Киеве. Такая географическая ось "продолжается" деяниями самого Путина (в частности, история с Крымом и с Новороссией). Другая цепочка (правда, менее пропагандируемая) связывает его с "собирателями" и "удержателями" великой России - от Ивана Грозного до Иосифа Сталина. Будучи звеном этих цепочек, Путин, без сомнения, чувствует себя в ответе за то, чтобы оказаться достойным продолжателем своих предшественников.

Не стоит забывать, что как романтизм, так и власть, являются способом решения многих проблем, связанных с различными тревогами. То есть все (или почти все) в истории можно считать инструментом поддержания психологического благополучия вождей. Только как донести эту истину до тех самых 85% людей, которые рукоплещут своим вождям, кладя при этом свои судьбы на наковальню истории или даже подписывая себе и своим соседям своей преданностью смертные приговоры.

РОМАНТИЗМ И РАМКИ СВОБОДЫ

Для романтика, представляющего собой творческого индивидуалиста, как мы рассмотрели в предыдущей статье, нет ничего невозможного, ничего запретного. Он не признает РАМОК СВОБОДЫ, к которым относятся, например, общественные нормы, традиции и устои, которые для романтика означают не что иное, как тесную клетку, в которой он не может проявлять свою яркую индивидуальность, творя новые миры.

Особенно опасно попрание основных заповедей ради воплощения будущего ИДЕЛАЛА или жертвование “малым” (в том числе, достоинством, свободой и жизнями других людей, а то и своей собственной) во имя чего-то "великого", что оказывается на поверку не более чем УТОПИЕЙ.

В статье о ВАВИЛОНСКОЙ БАШНЕ мы познакомимся с тем, как одна "романтическая" идея увлекла целый народ, заставив его бороться против Бога и его установлений.

Борьба с рамками свободы отвлекает романтика от ОТВЕТСТВЕННОГО поведения в реальном мире (в ФОКУСЕ БЫТИЯ), которое требуется от человека, реализующего свою бытийную СВОБОДУ. Нередко осознание того, что есть истинная свобода в экзистенциальном ее понимании, вызывает у романтика тревогу, которую Киркегор назвал "ГОЛОВОКРУЖЕНИЕМ ОТ СВОБОДЫ".

Поэтому романтик, предпочитая "РАСХОЖЕЕ ПОНЯТИЕ СВОБОДЫ", лучше и увереннее чувствует себя в процессе борьбы и слома препятствий, чем после того, как все уже позади и надо строить тот самый вожделенный новый мир. Это состояние очень хорошо описано в известном двустишии: "Хотим мы новый мир построить, да больше нечего ломать".

РОМАНТИЗМ И ТЕРРОРИЗМ

В силу своей неспособности к мирному созиданию, романтики нередко склоняются к БУНТУ, который может иметь самые разные выражения и проявления. Это может быть критика существующей реальности, призывы к лучшему и справедливому. Это может быть пассивное сопротивление против правил ненавистного современного миропорядка, бегство от реальности в свой внутренний мир или в уединение. Но это могут быть также и вполне конкретные агрессивные проявления протеста в виде одиночных акций насилия или устрашения или в виде массовых организованных движений, члены которых готовы на все, во имя торжества идей, которые пылают в их сердцах.

Мы уже не раз отмечали, что романтическое стремление к идеальному мироустройству порождает ни что иное как УТОПИЮ, если человек игнорирует естественные рамки и ограничения своего мира и СУДЬБЫ, игнорируя в своем ЖЕЛАЮЩЕМ МЫШЛЕНИИ препятствия и опасности и подменяя своими ФАНТАЗИЯМИ честное и ОТВЕТСТВЕННОЕ видение перспектив собственной активности по преобразования мира. Особенную опасность представляют собой такие поступки, которые во имя ценностей великой идеи допускают или оправдывают попрание СПРАВЕДЛИВОСТИ или игнорирование таких мелочей, как жизнь отдельного человека или его свобода и достоинство.

ИДЕАЛЫ, под знамена которых встают романтики, могут сильно отличаться в зависимости от тех ЦЕННОСТЕЙ, которые лежат в их основе. Очень часто в числе этих ценностей не встретить "не убий" или "не укради", зато сплошь и рядом можно найти "долой противников" или "смерть врагам". В то же время стоит подчеркнуть, что ценности и СМЫСЛЫ, разделяемые романтиками, содействуют формированию мощной ИДЕНТИЧНОСТИ, способствующей объединению "своих" и отграничению от "других" (которых порой именуют "врагами").

Определившись с врагом и имея в голове весьма смутный, но воодушевляющий ОБРАЗ БУДУЩЕГО, в котором нет больше места этим ненавистным врагам, романтики берутся за дело. История и современность дает нам массу примеров этого "дела". Таков, например, терроризм в России в конце ХIХ - начале ХХ века, таковы преступления радикалов-исламистов в наши дни. Думаю, таковы во многом и добровольцы, которые едут воевать в горячие точки.

Конечно, и деньги имеют значение: за участие в боевых и террористических акциях платят порой немало. Но именно "зараженностью" и вдохновленностью романтическими идеями можно объяснить массовость, живучесть и (по крайней мере, пока что) непобедимость современного терроризма.

Ссылки по теме:

Фильмы