Интеллектуальные, субстанциональные и интенциональные защиты

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ЗАЩИТЫ

ИСКАЖЕНИЕ ВОСПРИЯТИЯ РЕАЛЬНОСТИ

„Она гасит свое зрение настолько,
чтобы видеть его, других и себя его глазами"
Карен Хорни

Речь идет об уже упомянутой тенденции идеализировать партнера. Как утверждает Эрих Фромм, „если человек не достиг уровня развития, на котором он обретает сознание собственного "я" благодаря продуктивной реализации своих возможностей, он имеет склонность обожествлять любимого. Будучи отчужден от своих собственных сил, он проецирует их на своего кумира, почитаемого как воплощение любви, света, блаженства; он теряет себя в любимом человеке, вместо того чтобы находить себя в нем. Такая всепоглощающая страсть обнаруживает лишь нищету духа и отчаяние поклоняющегося“.

Подобная любовь-поклонение порождает ФАНТАЗИИ о непогрешимости и всемогущества партнера, выступающего нередко в роли спасителя, который, как подсознательно считает человек, способен ограждать его от любых ударов СУДЬБЫ, от неприкаянности и даже СМЕРТИ. Именно ради сохранения партнера в своем восприятии таковым, человек прибегает к бессознательным защитам, в частности к ВЫТЕСНЕНИЮ или ОТРИЦАНИЮ. И образ партнера остается сияющим и продолжающим вселять иллюзии.

Так, Фриц Риман подчеркивает, что „депрессивные личности думают об окружающих лучше, чем они есть на самом деле. Они придерживаются страусиной политики и, уходя от жизненных трудностей, прячут голову в песок, веря, что их окружают “хорошие люди”.

Страх таких личностей перед противостоянием и возможным столкновением заставляет их не видеть в упор, отметать в сторону, сводить к нулю и всячески оправдывать такие черты других людей, как лживость, изворотливость, эксплуататорство, жестокость, вероломство, пишет Карен Хорни. Все это создает опасные предпосылки использования таких людей другими людьми в корыстных интересах.


ИНТЕЛЛЕКТУАЛИЗАЦИЯ

Человек, ориентированный на ОБЛАДАНИЕ в ОТНОШЕНИЯХ, склонен к чрезмерным ОЖИДАНИЯМ от других. „Другие должны проявить инициативу, сделать его работу, взять на себя ответственность, придать смысл его жизни или так завладеть его жизнью, чтобы он жил ими, через них“, пишет Карен Хорни.

Кроме того, ЛЮБОВЬ (конечно, в том понимании, которое человек в это слово вкладывает) приобретает для него некое чрезмерное, порой весьма гипертрофированное значение. По словам Хорни, „если говорить языком чувств такого человека, любовь становится необходима ему, как воздух; без любви и он и его жизнь ничего не стоят и бессмысленны“. Любовь здесь следует, конечно, понимать и в более широком смысле: знаки дружбы, особого внимания или интереса.

Для того чтобы сохранить любовь со стороны других, чтобы сохранить при себе объекты этой любви, человек отказывается от малейших конфликтов с ними, принимая на себя бремя “смирения”. При этом человек вынужден оправдывать для себя поведение других людей, чтобы избегнуть разочарования и не впасть в отчаяние. Он, по словам Карен Хорни, „упорно ждет добра“:

„Его внутренние предписания гласят, что он ДОЛЖЕН любить всех и ДОЛЖЕН никого ни в чем не подозревать. Он отказывается верить в любое намерение обмануть, унизить, использовать. Хотя им часто злоупотребляют (а еще чаще он так воспринимает происходящее), это не изменяет его основных ожиданий. Чем больше он ждет от людей, тем больше он склонен ИДЕАЛИЗИРОВАТЬ их.

Это выглядит так, как если бы он хранил непоколебимую веру в прирожденную человеческую доброту. Он более открыт, более чувствителен к приятным качествам других людей.

Но компульсивность его ожиданий не дает ему проявить хоть какую-то разборчивость. Он, как правило, не может отличить истинное дружелюбие от массы его подделок. Его слишком легко подкупить любым проявлением тепла или интереса“.

Другой стороной этой ожидающей позиции является превращение ПОТРЕБНОСТИ в принятии и любви, в помощи и поддержке в некое требование. “Он считает, - пишет Карен Хорни, - что имеет право быть осыпанным милостями. Потребность в любви, привязанности, понимании, сочувствии или помощи превращается в идею: "Я имею право на любовь, привязанность, понимание, сочувствие. Я имею право на то, чтобы для меня все делали. Я имею право не гнаться за счастьем, оно само должно упасть мне в руки".

Такие требования глубоко бессознательны, подчеркивает Хорни, однако человек все же склонен к УБЕЖДЕННОСТИ, что „та помощь, в которой он нуждается, остается в самых разумных границах“, и к ОЖИДАНИЯМ, „что для него будет сделано все“.


МОРАЛИЗАЦИЯ ("ИДЕОЛОГИЯ МИРОЛЮБИЯ")

„Что же делать с собственной агрессией, если она кажется личности столь опасной?“, - задается таким вопросом Фриц Риман и так отвечает на него:

„Ее возможно избежать. Это становится достижимо с развитием „идеологии миролюбия“. Миролюбие принимается как противопоставление АГРЕССИВНОСТИ и предназначается не только для самой депрессивной личности, но и для ее окружения.

„Трудно представить себе что-либо более действенное, чем превращение агрессивности в пустяк, чем понимание и прощение. В рамках такой идеологии нетрудно отказаться от своих намерений, сославшись на болезнь и беззащитность, не дать развиться собственному аффекту. Такое поведение носит компенсаторный характер и вызывает чувство морального превосходства, которое есть не что иное, как сублимированная форма агрессии.

Для достижения гармонии и безмятежной близости личности должны соответствовать идеалу “хорошего” — они стараются придерживаться альтруистических добродетелей: скромность, самоотверженность, доброжелательность, самоотречение, сочувствие и сострадание они называют главными человеческими качествами.

Эти качества могут проявляться в различной степени — от чрезмерной скромности, когда для себя ничего не требуется, выраженной подчиняемости и приспособляемости вплоть до самоотречения, а в экстремальных случаях — в форме МАЗОХИСТСКИ-ПОСЛУШНОГО ПОВЕДЕНИЯ. с отказом от собственных желаний и собственного существования, для того чтобы избежать страха перед одиночеством и уклониться от пугающей индивидуации.

Отсюда возникает пассивная выжидательная позиция. Сами же личности на самом деле, „добродетельны поневоле“, предпочитая отдавать и жертвовать тем, что у них так мало развито и что занимает так мало места в их жизни, — своим “Я”.

Варианты поведения с соответствующей идеологией скрывают только МОТИВАЦИЮ, исходящую от страха утраты“.

Фриц Риман указывает на морализацию как такую идеологию, „которая перерабатывает ЗАВИСТЬ и осознается как моральное превосходство в качестве утешения“. Однако, отмечает Риман, идеология скромности и смирения не дает выхода зависти и НЕНАВИСТИ, в результате чего человек „переполняется горечью от НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ жизни“.

Кроме того, уклонение от БЫТИЯ СОБОЙ, от индивидуации (от РОСТА И СТАНОВЛЕНИЯ), дорого стоит, поскольку люди, выбравшие такую идеологию, не могут, по словам Римана, „решиться на все то, что составляет суть их жизни — на желания, побуждения, аффекты и инстинктивные потребности. Они не решаются на это из-за страха и из-за своей идеологии – потому что не могут сделать то, что осуждает другой. В связи с этим они всегда находятся в зависимости, потому что их желания и ожидания, которые они, естественно, имеют, зависят от исполнения их другими“.



СУБСТАНЦИОНАЛЬНЫЕ ЗАЩИТЫ


ИДЕНТИЧНОСТЬ

Человек, интегрируя ЦЕННОСТИ любви, ценности смирения или миролюбия, другие подобные ценности, которые он выбрал для защиты от тревоги потери, включает их в свой образ самого себя – в свою ИДЕНТИЧНОСТЬ. Туда же могут включаться и элементы идеализированного образа другого человека (его ближнего, партнера). Так, человек обретает некую внутреннюю цельность, помогающую ему жить.

Однако противоречивость многих составляющих его идентичности вызывает нередко внутренние конфликты, которые подпитываются фактами из реальности, упорно и безапелляционно заявляющей о себе и отрицающими стабильность и значимость тех или иных ценностей, затмевает сияющий лик ИДЕАЛОВ. Все это ставит идентичность под угрозу, прорываясь ТРЕВОГОЙ ПОТЕРИ ИДЕНТИЧНОСТИ.


СЛАВА („ГРЕТЬСЯ“ В ЛУЧАХ ЧУЖОГО УСПЕХА)

Немало людей, не способных иными способами тешить свои амбиции или опасающиеся предпринимать ОТВЕТСТВЕННЫЕ шаги в атом направлении, стремятся собственное ТЩЕСЛАВИЕ удовлетворять за счет успехов другого. Отношения становятся на службу повышения САМООЦЕНКИ, черпаемой из ВНЕШНИХ ИСТОЧНИКОВ.

При этом ЛЮБОВЬ, по словам Ролло Мэя, „вместо конструктивного средства преодоления одиночества нередко становится средством для самопревозношения“:

„Любовь используется ради соревнования и превращается в состязание, где наградой является благосклонность престижного партнера, что вызывает зависть окружающих; с помощью любви человек может демонстрировать окружающим свою социальную компетентность. При этом партнер является чем-то вроде приобретения, которым можно ГОРДИТЬСЯ так же, как гордятся выгодной сделкой.

Другим примером является отношение к детям, которых ценят за то, что они занимают первые места в колледже или еще каким-то образом, побеждая в соревновании, повышают социальный статус семьи. В нашей культуре люди часто ищут в любви исцеления от тревоги, но когда взаимоотношения строятся в контексте безличного соревнования, они только усиливают ощущение отчужденности и агрессии, что повышает тревогу“.

При стремлении „примазаться“ к чужой славе, „прилепиться“ к значимому другому человеку грозит непроживание собственной жизни, ПОТЕРЯ СЕБЯ, потеря из виду - ради другого, ради сохранения отношений с ним – своих желаний, прав, чувств, ИНТЕРЕСОВ. По сути, - это отказ от СВОБОДЫ ради торжества подобных отношений.


ВЛАСТЬ

Опустошенность – потенциальный удел тех, кто ориентирован на обладание. Защищая себя от этого удела, а, следовательно, от страха потери, человек постоянно озабочен тем, что он имеет и ежесекундно может потерять. Чувство обладания рождает чувство уверенности. Это чувство обеспечивает в результате ощущения собственного КОНТРОЛЯ как над тем, что имеешь, так и над ситуацией в целом. А так как контролировать можно только то, что находится в твоем полном распоряжении, то и страх потери становится, в конечном итоге, страхом утраты контроля. Понятно, почему люди, ориентированные на обладание, всеми салами стараются удержать под своим контролем всё, что они (сознательно или подсознательно) считают “своим”.

По словам Эриха Фромма, „люди с установкой на обладание хотят владеть теми людьми, которых они любят или которыми они восхищаются“:

„Это легко заметить в отношениях между родителями и детьми, между преподавателями и учащимися, между друзьями. Редкий партнер довольствуется тем, чтобы получать удовольствие от общения с другим человеком; каждому хочется сохранить другого только для себя. Поэтому все мы ревниво относимся к тем, кто также хочет "обладать" нашим партнером. Каждый ищет себе партнера, как потерпевший кораблекрушение ищет внешней опоры - чтобы спастись.

Взаимоотношения, построенные преимущественно на принципе "обладания", обременительны, тяжелы, чреваты конфликтами и вспышками ревности. Основу отношений между индивидами при способе существования по принципу обладания составляют соперничество, антагонизм и страх. Если обладание составляет основу самосознания, ибо "я - это то, что я имею", то желание иметь должно привести к стремлению иметь все больше и больше“.

ВЛАСТЬ над другим человеком является мощным средством повышения САМООЦЕНКИ и, нередко, средством потешить свою ГОРДЫНЮ (или даже главной опорой ее).

Вот отрывок из "Записок из подполья" Достоевского:

"Я всю жизнь не мог даже представить себе иной любви и до того дошел, что иногда теперь думаю, что любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать. Я и в мечтах своих подпольных иначе и не представлял себе любви, как борьбою, начинал ее всегда с ненависти и кончал нравственным покорением, а потом уж и представить себе не мог, что делать с покоренным предметом".

По сути, можно говорить о прямом (хотя и далеко не всегда осознаваемом) желании человека обидеть, унизить своего ближнего.

Если человек доминантен по своей сути, то речь может идти о внутреннем “решении захватить все вокруг“, которое есть требование его ИДЕАЛЬНОГО Я, его ГОРДЫНИ. “Чувство превосходства, идущее об руку с этим решением во многом определяет поведение, стремления и общие жизненные установки“, пишет Карен Хорни:

„Мы видим человека, который, без всяких околичностей, направляет свои помыслы на самовозвеличивание, полон амбиций, стремится к мстительному торжеству и добивается власти над жизнью, используя интеллект и силу воли как средства воплощения своего ИДЕАЛЬНОГО Я в действительность.

Притягательность жизни состоит во власти над нею. Это влечет за собой твердую решимость, сознательную или бессознательную, преодолеть любое препятствие, внутреннее или внешнее, и веру в то, что он ДОЛЖЕН его преодолеть, а на самом деле, что он в состоянии это сделать. Он ДОЛЖЕН справиться с превратностями СУДЬБЫ, с трудностью своего положения, со сложностями интеллектуальной проблемы, с сопротивлением других людей, с конфликтами в самом себе.

Мертвая хватка, которой они вцепляются в свою захватническую склонность, происходит не только от вынужденного характера этой тенденции, но также от необходимости вымести из сознания все следы склонности к смирению и все следы самообвинений, сомнений в себе, презрения к себе. Только таким путем им удается поддерживать субъективное убеждение в своем превосходстве и власти“.

Для такого человека потеря ближнего будет означать потерю того, на ком он мог бы и дальше упражнять свое стремление к власти, кто мог бы и дальше удовлетворять его потребности – от „потребности в их поклонении и восхищении до потребности в почитании и далее, до потребности в покорности“, как пишет Карен Хорни.

Такой человек, по ее словам, „озабочен тем, чтобы ему подчинялись и смотрели на него снизу вверх. Ему ненавистна самая мысль о том, чтобы уступить, дать поблажку или зависеть от другого. Он гордится своей способностью справиться с любыми непредвиденными обстоятельствами и убежден, что ему это удастся всегда. Нет или не должно быть ничего, чего он не смог бы достичь. Каким-то образом он должен быть и считает себя хозяином своей судьбы.  Он может быть чрезвычайно горд, сознательно или бессознательно, своим умением одурачить каждого и в своей самонадеянности и презрении к другим верить, что он действительно преуспел в этом“.

Оборотная сторона этой гордости состоит, по утверждению Хорни, в том, что такой человек „больше всего боится быть одураченным и считает глубочайшим унижением, если это случается. Самым мучительным для него является ужас перед любым намеком на беспомощность“. Но этот ужас неминуемо является обратной стороной власти: для удержания её нужна сила, а сила, как и всё, чем человек обладает, может его покинуть.


ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ ЗАЩИТЫ


СТРЕМЛЕНИЕ К КОНТРОЛЮ (ПОПЫТКА УДЕРЖАТЬ НЕУДЕРЖИМОЕ)

ЧУВСТВО РЕВНОСТИ и негативные ОЖИДАНИЯ, свойственные тревоге потери ближнего, вызывают жгучее желание во что бы то ни стало избежать "дорогой потери". Человек старается взять значимого другого под свой полный КОНТРОЛЬ. Ролло Мэй подчеркивает, что всегда важно ответить на вопрос: ради чего осуществляется контроль. Иными словами, речь идет о СМЫСЛОВОМ значении контроля. Бессмысленно контролировать другого, если это касается его СВОБОДЫ, потому что рамки, наложенные извне и не соответсвующие смысловым схемам человека, могут в нем вызвать лишь протестные реакции (хотя поначалу он может и играть по предлагаемым правилам – насколько это укладывается в его представления об отношениях с тем, кто хочет его контролировать, насколько его любовь к нему превышает неудобства от испытываемых ограничений свободы).

Постепенно тщета такого тотального контроля, становясь подсознательно очевидной, вызывает новые страхи и усиление тревоги. В ответ на это следуют все новые и более изощренные попытки контроля. В результате опасения воплощаются в реальность. Тот, кого пытаются посадить на крепкую цепь, уходит - часто именно вследствие невыносимого контроля и удушения свободы. Это так называемое САМОАКТУАЛИЗИРУЮЩЕЕСЯ ПРОРОЧЕСТВО.


"КУКУШОНОК"

Человек может проявлять стремление избавиться от "конкурентов" для единоличного владения своим сокровищем. Такое поведение чаще мы видим в отношение партнера - когда от него постепенно "отваживают" и его друзей, и его родных, если человек видит в них угрозу для своего единоличного владения, боится разделить его с другими и, в конце концов, "потерять".

Даже внутри семьи встречается подобное поведение. Мать, например, может стремиться к тому, чтобы создать гарантии обожания и подчинения со стороны ребенка. Часто неосознанно будут использоваться стратегии, направленные на то, чтобы привязать ребенка к себе – больше чем к отцу, к братьям, друзьям, бабушкам или дедушкам. Подобные стратегии всегда направлены на достижение максимального КОНТРОЛЯ над тем, кого пытаются удержать лишь для себя.



ЗАЩИТЫ ЦЕРЕЗ СМЕЩЕНИЕ ПО ОСЯМ БЫТИЯ

При тревоге потери человек пытается вырваться из мучительного настоящего, из ФОКУСА БЫТИЯ. Его сознание начинает путешествие по временам, погружаясь в прошлое или уносясь в будущее. Подробнее см. ЗАЩИТЫ ЧЕРЕЗ СМЕЩЕНИЕ ПО ОСЯМ БЫТИЯ.

Другой способ – уход в другую реальность с помощью, например, компьютерных или онлайн-игр. При атом человек не только отвлекается от боли, но и ощущает себя значимым, сильным, успешным. Современные игры позволяют или даже требуют командного подхода, который дает иллюзию общения, иногда даже позволяя завязать новые знакомства, не гарантирующие, впрочем, иной паттерн отношений. Ведь, не изменившись, человек повторяет все прежние ошибки и остается, как всегда, у разбитого корыта.

• Назад