Защита через отношения и аксиологические защиты

ЗАЩИТА ЧЕРЕЗ ОТНОШЕНИЯ

АГРЕССИВНОСТЬ

Карен Хорни подчеркивает, что чем больше человек ждет от людей, тем больше он склонен идеализировать их. Таким образом, у него нет реальной веры в людей, нет ДОВЕРИЯ им. Это выливается в то, что ненависть к себе (эквивалентная подавленной агрессии) ПРОЕЦИРУЕТСЯ на других – ненависть к себе приписывается другим людям – и от них „приходится“ защищаться, что проявляется вспышками агрессивности.

Если партнер недодает человеку того, что тот себе вообразил, если он оказывается не таким податливым и всемогущим, не таким управляемым, как человеку этого бы хотелось, то это вызывает чувство НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ и АГРЕССИВНЫЕ стремления получить с партнера то, что человеку как бы "полагается". Это форма агрессивного КОНТРОЛЯ над сфантазированными возможностями партнера, агрессивная попытка удержать его в "шаговой доступности", стремление к ВЛАСТИ над ним.

Чувство ОБИДЫ от переживания несправедливости создает нарастающее мстительное возмущение окружающими, пишет Карен Хорни. Это возмущение тормозится, но может прорываться вспышками агрессивности.

Агрессивность может проявляться в желании получить от другого все по максимуму, желательно сполна и сразу. При этом человеку свойственна нахрапистость, которая превращает его желания в ТРЕБОВАТЕЛЬНОСТЬ.

Печальный исход при этом - САМОАКТУАЛИЗИРУЮЩЕЕСЯ ПРОРОЧЕСТВО. Человек как бы накликивает нежелательную беду своими попытками ее отвести, предотвратить.


ГИПЕРПОДСТРОЙКА ПОД ПАРТНЕРА

Нередко человек выставляет себя заведомо слабым и нуждающимся в защите. Это выражается в сокрытии от партнера своих возможностей, своих сил, своего позитива в попытке продемонстрировать ему пассивность, зависимость. Принадлежность, отдачу себя партнеру в отношениях с ним человек использует как способ КОНТРОЛЯ над своим партнером. Все это "необходимо" для того, чтобы обладать своим партнером с конечной целью, по словам Ялома, - “получать помощь, о которой не надо просить”.

Хотя в человеке, боящемся потери, согласно Карен Хорни, немало враждебности, он в состоянии "выразить ее, разве что находясь в очень сильном расстройстве". В остальное время он боится, "как бы кто-то не рассердился на него, и предпочитают уступить, "понять" и простить. Табу ложатся на все, что самонадеянно, эгоистично и агрессивно. "НЕЛЬЗЯ" крепкими цепями сковывают его способности к захвату, борьбе, защите себя и своих интересов все, что могло бы сделать свой вклад в его РАЗВИТИЕ и повышение САМООЦЕНКИ. Нарушение табу вызывает в нем самоосуждение и презрение к себе. Он реагирует на них или всеохватывающей, не имеющей конкретного содержания паникой, или же ЧУВСТВОМ ВИНЫ".

Человек в подобной ситуации бывает склонен к тому, чтобы ради сохранения отношений брать на себя чрезмерные обязательства. Это весьма деструктивная тенденция, поскольку, как утверждает Лиз Бурбо, „нарушение своих пределов ради того, чтобы сделать приятное кому-то другому, противоречит любви к самому себе“. Ведь принимать свои пределы это значит также любить себя.

Карен Хорни описывала категорию подобных людей, именуя ее представителей “смиренной личностью”:

„Приятные качества – единственное, чем он скромно гордится: его глубоко задевает, когда его щедрость или внимательность к нуждам других не оценивают или, хуже того, они вызывают раздражение. Поскольку эти качества – единственное, что он ценит в себе, он переживает любое их отвержение, как полное отвержение его самого.

Ему НАДО не только уметь ПОНИМАТЬ, но стать абсолютно понимающим. Чувство ОБИДЫ, вдобавок к своей болезненности, возбуждает в нем упреки к самому себе в мелочности или эгоистичности.

В особенности он ДОЛЖЕН быть неуязвим к уколам РЕВНОСТИ – приказ полностью невыполнимый для человека, чей страх быть отвергнутым и брошенным не может не вспыхивать легко. Все, что он может сделать, в лучшем случае – это упорно претендовать на "широкие взгляды".

Два главных НАДО в этой ситуации – это НАДО превратить любые любовные отношения в абсолютно гармоничные и НАДО сделать так, чтобы партнер его любил. Чувство, что его нежат и берегут, вызывает к жизни самые лучшие качества смиренной личности. Тем не менее, такая ситуация неизбежно мешает ему перерасти свои невротические трудности“.

Фриц Риман приводит такое описание подобных личностей, которые с полным правом можно отнести к личностям депрессивным:

"Для таких личностей является привычным отодвигать в сторону свои потребности или вовсе отказываться от них. Они в своем поведении ориентируются на других, стараются выполнять их требования и соответствовать их ожиданиям. Они не противостоят миру в своем существовании.

В целом, они считают, что все формы отношений с ними предполагают требования со стороны других людей. Выполнить предполагаемые требования в полном объеме они не могут, это вызывает у них чувство вины и как его следствие — депрессию. Поэтому депрессивные личности боятся контактов с большим числом людей и по возможности пытаются найти единственного человека, которому хотят посвятить себя.

Иногда они находят облегчение в том, чтобы сделать для другого то, что для себя они сделать не могут; они пытаются свое переживание дефицита любви сублимировать в деятельность по оказанию помощи, в жертвенную, уступающую во всем любовь, в профессии, связанные с обслуживанием и обеспечением ухода, и даже будучи вознаграждены за это, они предъявляют к себе чрезмерные требования".

ПСЕВДОНЕЗАВИСИМОСТЬ

Она может проявляться в стремлении к порой чрезмерной (чаще показной) автономии при подавлении потребности в зависимости. Такая позиция может отражать стремление к сохранению КОНТРОЛЯ над партнером при страхе потерять его и одновременном страхе потери автономии и контроля над своей жизнью. Особенно часто это имеет место, когда человек ощущает чрезмерное стремление другого к влиянию и доминантности.


ИЗМЕНА

Она может быть импульсивной, когда человек кидается в отношения на стороне, чтобы забыться, или сознательной, НАМЕРЕННОЙ. В последнем случае эта измена становится МЕСТЬЮ. И та, и другая измены могут подстегиваться ОБИДАМИ, переживанием НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ, а часто просто они основываются на страхе перед предполагаемой или даже сфантазированной изменой партнера.

Измена может принимать форму КОМПУЛЬСИВНОЙ СЕКСУАЛЬНОСТИ, имеющей, в частности, целью укрепить САМООЦЕНКУ. По словам Карен Хорни, „половая активность начинает облегчать не только половое напряжение, но и многочисленные неполовые виды психических напряжений; она - самый частый путь смягчения тревоги“.


КОМПУЛЬСИВНЫЙ СЕКС

Даже в рамках самих отношений половая активность часто делается компульсивной. Карен Хорни отмечает, что при этом человек занимается сексом „не потому, что он этого хочет, а потому что НАДО: угодить партнеру; получить знак, что его хотят или любят; успокоить какую-то тревогу; доказать свою власть или потенцию и т.п. Половые отношения меньше определяются реальными желаниями и чувствами, чем влечением к удовлетворению каких-то компульсивных потребностей. Партнер перестает быть личностью и становится сексуальным "объектом".

„Человеческая сексуальность – это больше, чем просто сексуальность, и большим, чем просто сексуальность, - пишет Виктор Франкл, - она является в той степени, в какой она  -  на человеческом   уровне - выступает носителем внесексуальных, личностных отношений. Сексуальность разрастается в экзистенциальном вакууме в больших масштабах. Сексуальность обесценивается в той мере, в какой она обесчеловечивается… Чем сильнее человек стремится к наслаждению, тем сильнее оно  от него ускользает“.

Наконец, важным проявлением компульсивной сексуальности может выступать мастурбация. При этом человек не только отыгрывает свои чисто сексуальные потребности, снижая уровень сексуального напряжения и фрустрации, но и смещает ФОКУС ВНИМАНИЯ на некую ВИРТУАЛЬНУЮ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ. Сопровождающие акт мастурбации ФАНТАЗИИ уносят человека к объекту его вожделений, в них он предстает сильным, желанным, обладающим всеми чертами, которые предписывает ему его ИДЕАЛЬНОЕ Я.


МАНИПУЛИРОВАНИЕ

По сути, желающий принадлежать и иметь хозяина отличается скрытым намерением властвовать и контролировать своего партнера. Как показала Карен Хорни, „власть по отношению к другим влечет за собой потребность превзойти их, так или иначе встать над ними. Желающий властвовать стремится МАНИПУЛИРОВАТЬ другими, подавлять их и сделать их зависимыми от себя...".


ССОРА

Одним из способов манипулирования может быть ссора. Человек использует ее как способ давления на другого. Ссора отражает при этом желание человека что-то получить от другого, а точнее – что-то “выбить” из него.

Однако ссора, даже имеющая весьма уважительный формальный повод, может быть спровоцирована каким-то более серьезным, но скрытым даже от самого человека МОТИВОМ.

А еще ссора используется нередко для самооправдания и сокрытия нелицеприятных мотивов. Например, собственная неверность. При этом ничтожный повод используется для того, чтобы над головой партнера разразилась гроза, которая иначе должна была бы разразиться над собственной головой, угрожая отношениям.


СКРЫВАНИЕ ИНФОРМАЦИИ И СОБСТВЕННЫХ ЧУВСТВ ОТ ДРУГОГО

Попытки обмануть другого, не быть с ним открытым или до конца откровенным (идет ли речь об информации или о собственных чувствах) движимы опасениями, что это даст другому преимущество, либо сделает уязвимым самого человека. В любом случае человек опасается поставить своей открытостью и откровенностью отношения под угрозу.


ПОЗИЦИЯ ЖЕРТВЫ И САДО-МАЗОХИСТСКИЙ АСПЕКТ ОТНОШЕНИЙ

Фриц Риман отмечает, что манера поведения, направленная на смирение, „может привести к исполнению РОЛИ ЖЕРТВЫ или воплощения бесконечного терпения, что в конечном итоге приводит к духовному, моральному или сексуальному мазохизму“.

Стоит подчеркнуть, что позиция жертвы порождает в человеке чувство морального превосходства, которое, будучи, по сути, ГОРДЫНЕЙ, толкает человека на „справедливую“ МЕСТЬ: „пусть другой испытывает по этому поводу чувство вины“. Конечно, такой поворот часто происходит бессознательно. Так, жертва нередко становится палачом, стремящимся наказать обидчика по полной программе. Все, что нужно такому человеку, — „это оставаться невинной жертвой, пробуждая в партнере чувство вины“, пишет Риман: „В то время как мы сознательно верим в свои страдания, мы подсознательно доставляем страдание другому, это оборачивается садо-мазохистским поведением — святой становится мучителем, а грешник — мучеником“.

Абрахам Маслоу подчеркивет, что „зависимость придает определенную окраску межличностным отношениям и загоняет их в определенные рамки. В этом случае человек не воспринимается в его целостности, как сложная, уникальная индивидуальность, а рассматривается с точки зрения его полезности. Те аспекты, которые не связаны с нашими потребностями, либо упускаются из виду, либо раздражают или пугают нас… Такой вид "тревожной зависимости" является питательной средой для враждебных чувств“. Спектр таких чувств простирается от готовности жертвоватьсобой ради отношения (в частности, идя на унижения или страдания), либо агрессивно требовать „свое“, самоутверждаться на своем ближнем.

Карен Хорни заявляет, что „садистские фантазии и импульсы могут происходить из садистских импульсов, направленных против самого себя“: "Причинение себе мучений, терзание себя – это побочный продукт ненависти к себе, отчасти неизбежный. Пытается ли человек подхлестнуть себя к достижению невозможного совершенства, швыряет ли себе обвинения, пренебрегает ли собой или фрустрирует себя, он всем этим мучает себя". Можно сказать, что и ненависть к самому себе, и стремление себя мучить есть проявления ФРУСТРИРОВАННОЙ ГОРДОСТИ.

Будучи направлено на других людей – это активное, планируемое НАМЕРЕНИЕ деморализовать другую личность.

„В первом случае человек испытывает мстительное наслаждение, мучая себя, - пишет Хорни, - во втором – он отождествляет себя с “презренным“ я (имеется в виду ПОДЛИННОЕ Я – А.В.) и может только так достичь полового удовлетворения. Фактически он всегда и мучитель и жертва, и получает удовольствие, как унижаясь, так и унижая“.

Влечение к самоунижению, презрение к себе могут быть, по словам Карен Хорни, слишком замаскированы. Их можно увидеть во многих проявлениях, таких, как готовность (или, скорее, потребность) обелять своего партнера и брать на себя всю вину за его проступки. Они могут проявляться и в приниженной услужливости и постоянной оглядке на партнера.

Хорни подчеркивает, что „стремление к полной капитуляции посредством самоунижения, более полно, чем другие объяснения, дает нам понимание мазохистских перверсий“.

Карен Хорни так описывает женщину с мазохистской ориентацией в отношениях:

„Склонная чувствовать себя виноватой в любом случае, она скорее соглашается с упреками, в особенности потому, что в них есть доля истины. Он всеми силами стремится (пусть и бессознательно) раздавить ее гордость; у нее есть тайное неудержимое встречное стремление пожертвовать ею.

Она не отдает себе в этом отчета, поскольку ей такая оглядка представляется смирением или любовью, или любовным смирением. Партнер становится проводником ее деструктивности, обращенной на себя. Влечение простереться ниц присутствует и вынуждает пойти на компромисс, состоящий в том, чтобы унижение было, но до сознания не доходило. Это объясняет, почему столь долгое время она может даже не замечать его оскорбительного поведения. Если она умом понимает происходящее, она не переживает его эмоционально и не возражает на самом деле против него. Ее влечет к тому, чтобы ее мучили и унижали, потому что она ненавидит и презирает себя. Ее самоунижение во многом (хотя и не во всем) было средством для достижения цели: найти внутреннюю цельность, отдав себя и слившись с партнером.

Для этого партнер должен был бы принять ее любовную самоотдачу и отплатить ей любовью за любовь. Но именно в этой решительной точке он подводит ее.

Против его высокомерия она не возражает (или, скорее, втайне его приветствует), но боится как отвержения с его стороны, так и скрытых и открытых фрустраций в любви, и горько возмущается ими. И в ответ на скверное обращение она становится тревожной, унылой или испытывает чувство безнадежности только затем, чтобы вскоре опять надеяться, вопреки очевидности цепляясь за веру, что в один прекрасный день он ее полюбит.

Она отчаянно пытается улучшить отношения. Ей представляется, что она с похвальным терпением прикладывает усилия к их налаживанию; ему – что она все сильнее цепляется за него. Она борется за то, что представляется ей конечной победой добра (она стремится угодить, предвосхитить его ожидания, увидеть свои ошибки, отвернуться от грубости или не возмущаться ею, понять, сгладить). Все эти усилия она неверно оценивает как "исправления ошибок". Точно так же она обычно цепляется за ложное убеждение, что и он тоже "исправляется".

С другой стороны, она начинает его ненавидеть. Сперва ненависть вытесняется полностью, ведь она разрушила бы ее надежды. Настает черед мстительных тенденций. По большей части месть осуществляется косвенным путем: в виде жалоб, страдания, мученичества, усиленного цепляния.

Намерение заставить его любить себя остается, но теперь это уже вопрос мстительного торжества. Именно потому, что желание мести бессознательно, оно крепче привязывает ее к партнеру, поскольку дает ей еще один сильный стимул для борьбы за "счастливый конец". Если она добьется своего, и он действительно полюбит ее в конце концов, ее потребность в торжестве теперь удовлетворена и угасает, гордость получила то, что ей причитается (она не может любить, когда удовлетворена ее гордость).

Если идея "отдать себя" постепенно утрачивает свою ценность, и, следовательно, она начинает осознавать, что терпит слишком много издевательств, то она считает, что ею пользуются, и начинает ненавидеть себя за это; что ее "любовь" – на самом деле болезненная зависимость. Она реагирует самоосуждением. Осуждая в себе мстительные склонности, она ненавидит себя за то, что они в ней есть. И наконец, она предается беспощадному самоуничижению за то, что не сумела вызвать его любовь. Ненависть к себе так страшит ее, что она или ищет привязанности, которая успокоила бы ее, или же закрепляется на чисто саморазрушительном фундаменте своей покорности плохому обращению“.

Эрих Фромм так описывает механизм формирования мазохистского паттерна поведения:

„Когда родители не любят друг друга, но не позволяют себе ссориться или высказывать неудовольствие друг другу, отстраненность не позволяет им быть естественными в своих отношениях к ребенку. В результате девочка уходит в свой собственный мир, в мечты наяву. Установка отстраненности сохраняется и в ее позднейших любовных отношениях.

Замкнутость в себе порождает постоянную тревожность, чувство недоверия к миру и часто ведет к мазохистским наклонностям как единственному способу выплеснуть эмоции, расковаться. Часто такая женщина предпочитает, чтобы муж устроил сцену, закричал на нее, но не оставался невозмутимым, потому что это хоть как-то может снять с нее бремя напряжения и страха; нередко такие женщины бессознательно провоцируют подобное поведение, чтобы избавиться от мучительного состояния эмоциональной сдержанности“.

ЗАВЕДЕНИЕ ДЕТЕЙ КАК ПОПЫТКА ПРИВЯЗАТЬ ПАРТНЕРА

Эрих Фромм подчеркивает, что „дети служат "компенсаторным" целям, когда встает вопрос о расторжении несчастливого брака. Главный аргумент родителей в такой ситуации – они, мол, не могут разойтись, чтобы не лишать ребенка благодеяний единой семьи. Однако на самом деле атмосфера напряженности и безрадостности в подобной семье более вредна для ребенка, чем открытый разрыв, который по крайней мере учит, что человек в состоянии посредством смелого решения изменить непереносимую ситуацию“.

Другая сторона этой "стратегии" Фроммом названа одной из форм псевдолюбви. Человек ПРОЕЦИРУЕТ свои проблемы на детей: "Когда человек чувствует, что не в состоянии придать СМЫСЛ собственной жизни, он старается обрести этот смысл в сыне или дочери. Но так можно ввергнуть в беду как самого себя, так и свое дитя. Себя – потому что проблема существования может быть разрешена каждым человеком только внутри самого себя, а не при помощи посредника; ребенка – потому что в родителях могут отсутствовать те качества, которые необходимы для его воспитания".


СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ

При страхе потери партнера человек может проявлять агрессию по отношению к нему и в непосредственно сексуальной сфере. Насилие может быть просто взятием силой того, что человек считает принадлежащим ему по праву.

Получение сексуального удовлетворения чаще носит лишь вторичный характер. Больше следует в таких случаях говорить об инструментализме насилия: срывание злости; ощущение подъема, прилива сил; повышение чувства САМОЦЕННОСТИ; ощущение собственного превосходства…

Насильник может также (чаще бессознательно) провоцировать жертву на поведение, которое требует от насильника еще большей жестокости (избиения, истязания, даже убийство). Страдания жертвы могут раззадоривать насильника, вводить его в азарт…




АКСИОЛОГИЧСЕКИЕ ЗАЩИТЫ

Опасающийся потери ближнего может находить утешение и спасение в ЦЕННОСТНО-СМЫСЛОВЫХ сферах. В неблагоприятном для роста варианте эти ценности будут, скорее всего, ценностями, подпитывающими ГОРДЫНЮ человека.


ЦЕННОСТИ СМИРЕНИЯ

Тревога потери возможности владеть кем-то или принадлежать кому-то, кто „призван“ обеспечивать решение всех проблем зависимого человека, заставляет её подавлять и маскировать свою враждебность, которую он не может не чувствовать, будучи глубоко возмущенным такой вопиющей НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬЮ. Чувство возмущения и агрессивные импульсы должны быть глубоко вытеснены, пишет Карен Хорни, поскольку подвергает опасности все субъективные ЦЕННОСТИ, которыми живет человек (идеальный образ абсолютной доброты и великодушия).

Это, по сути, гордыня смирения. Самый характерный путь выражения мстительного возмущения для такого человека – это путь страданий, „поэтому большая часть его враждебности выражена в страдании“, пишет Карен Хорни:

„Страдание, впитав в себя ярость, растет и выражается через психосоматические симптомы, через ощущение прострации или депрессию.

Страдание приобретает еще одну функцию: оно впитывает в себя ярость и заставляет других чувствовать себя виноватыми, а это единственный верный путь им отплатить.

Страдание – это также особый путь мщения. На самом деле, достаточно часты случаи, когда психическое заболевание одного из супругов используется как смертельное оружие против другого или против детей, порождая в них чувство вины за независимые поступки. Его страдание обвиняет других и извиняет его.

Страдание не только смягчает его самообвинения, но и отводит в сторону возможные упреки окружающих.

Страдание может включать игру с идеей "погибнуть" или бессознательное намерение так и сделать. Во времена дистресса "пойти на дно" может быть очень и очень притягательно. Это кажется выходом из всех трудностей: бросить безнадежную борьбу за любовь и неистовые попытки выполнить противоречивые Надо, освободиться от ужаса самообвинений, признав поражение. Это путь, притягивающий его самой своей пассивностью. Здесь не надо никакой активности, как при суицидных тенденциях, которые иногда проявляются в такие периоды. Он просто перестает бороться и позволяет взять верх силам саморазрушения.

Погибнуть под натиском бессердечного мира кажется ему окончательным торжеством ("сдохнуть на пороге своего мучителя"). Но чаще это торжество в основном внутреннее, но и оно может быть бессознательным: прославление слабости и страдания, подкрепленное запутанными полуправдами; страдание кажется доказательством благородства. Что еще ранимый человек может в этом подлом мире, кроме как погибнуть!“.

ТАБУ НА АГРЕССИВНОСТЬ

Другой стороной агрессивности может являться стремление к избеганию конфликтов.

Если человек опасается обидеть ближнего, чтобы не подвергнуть угрозе отношения с ним, то мы можем иметь дело с табу на „агрессивность“ (точнее, на то, что человек сам считает агрессивным). Причем, подобное табу может касаться и собственного РАЗВИТИЯ, и стремления к УСПЕХУ (см. также ТРЕВОГА УСПЕХА). Такой человек, по мнению Карен Хорни, склонен избегать конкуренции, соперничества - не только внешнего, но и внутреннего (даже мысленного). Карен Хорни пишет по этому поводу следующее:

„ТАБУ ложатся на все, что самонадеянно, эгоистично и агрессивно.

Он не может защищать свое право на неприятие какого-либо человека, идеи, мотива, не может бороться с ними, если это необходимо. Он не может сознательно долгое время оставаться враждебным к человеку или даже недовольным им.

Он не может ни открыто требовать, ни упрекать. Труднее всего для него – критиковать, делать выговоры, обвинять, даже когда это представляется оправданным. Он может считать самонадеянностью уже одно только собственное мнение или суждение, а потому легко уступает, не принимая даже во внимание своих убеждений, любому энергично выраженному предложению.

НЕЛЬЗЯ крепкими цепями сковывают его способности к захвату, борьбе, защите себя и своих интересов – все, что могло бы сделать свои вклад в его развитие и повышение самооценки. Табу на захват делает его беспомощной жертвой ненависти к себе.

Нарушение табу вызывает в нем самоосуждение и презрение к себе. Он реагирует на них или всеохватывающей, не имеющей конкретного содержания паникой, или же чувством вины.

В нем немало враждебности, он не может выразить ее, разве что находясь в очень сильном расстройстве. Пугается столкновений и даже трений (сам окоротил себе руки, не может и не сможет драться; боится, как бы кто-то не рассердился на него, и предпочитает уступить, "понять" и простить).

Не может он и сколько-нибудь успешно ненавидеть или презирать других за то, что он отвергает в себе самом, потому что он должен быть "понимающим" и уметь прощать. Каждое внезапное усиление чувства обиды на другого чревато возможным увеличением чувства ВИНЫ (что он не такой добрый, каким он себя предпочитает представлять)“.

Можно с уверенностью утверждать, что подобные табу подпитывают ГОРДЫНЮ человека, так как отражает его стремление к утверждению некоего ИДЕАЛЬНОГО образа самого себя (добрый, негневливый, не амбициозный).


СВЕРХЦЕННОСТЬ ПАРТНЕРА

Потребность полностью отдаться партнеру заставляет человека идеализировать его, пишет Карен Хорни, подчеркивая, что потребность идеализировать его, так и потребность отдаться, идут рука об руку - именно поэтому разрыв становится таким трудным.

Фриц Риман, описывая личности депрессивного типа, также указывает на то, что они „ИДЕАЛИЗИРУЮТ партнера, ИДЕНТИФИЦИРУЮТ себя с ним, забывая о собственной точке зрения и собственных интересах“. Все это чревато немалыми проблемами, которые описывает Риман:

„Из-за недостатка личных побуждений и желаний, которые можно было бы чему-то противопоставить, они легко подчиняются желаниям и побуждениям других людей.

Для них столь привычно соответствовать ОЖИДАНИЯМ других, что возникает ситуация, когда они не имеют никаких желаний, подсознательно полностью консолидируясь с другими. В трудных обстоятельствах они легко подпадают под чужое влияние и нередко становятся жертвой бесцеремонных личностей, использующих их слабость.

Они хотели бы освободиться от этой зависимости, но из-за собственного ЧУВСТВА ВИНЫ, СТЫДЛИВОСТИ и доброжелательности идут по пути покорности и смирения, чем другие неизменно пользуются“.

Таких людей отличает неспособность к самоутверждению, осуществлению своих намерений, то, что они не могут никому отказать. „Уступчивость, склон-ность к самоотказу является их второй натурой, которую они часто не осознают“, отмечает Риман.


ПОГОНЯ ЗА СУРРОГАТАМИ СМЫСЛА

Человек, боящийся потерять любимого (или того, кого он таковым считает) и, тем самым, осознающий возможность обессмысливания своей жизни, будет стремиться наполнить жизнь „непреходящими“ СМЫСЛАМИ. Часто мы будем иметь дело лишь с их СУРРОГАТАМИ. Таковы, например, ПОИСК ИДЕАЛЬНОЙ ЛЮБВИ или СТРЕМЛЕНИЕ К СЧАСТЬЮ.

Так, многим людям свойственно преувеличение места любви и секса в реальной жизни. „ЛЮБОВЬ и секс тогда становятся главной ценностью в жизни и соответственно прославляются“, пишет Карен Хорни, которая предлагает проводить грубую границу между любовью завоевывающей и любовью покоряющейся:

„Последняя логично вытекает из решения о смирении (см. выше). Первая случается, если по особым причинам влечение к ВЛАСТИ у человека сосредоточилось на любви. Тогда предмет ГОРДОСТИ – быть идеальным любовником, перед которым никто не устоит. Женщины, которых легко добиться, его не привлекают. Он должен доказать свое могущество, завоевывая тех, которые по тем или иным причинам недоступны. Победа может состоять только в половом акте, но целью может быть и полное эмоциональное подчинение. Когда цель достигнута, интерес пропадает“.

В крайних случаях человек прибегает и к ПРЯМЫМ ЗАМЕСТИТЕЛЯМ СМЫСЛА – к алкоголю и наркотикам.

• Вперёд